Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)
1968-1970 годы: последние деяния и смерть патриарха Алексия I (скончался 17 апреля 1970 года).
- Дело об Американской митрополии (РПЦ и Православная Церковь Америки) – преодоление многолетнего разделения в 1969-1970 годах.
- Завещание Алексия I.
- Несколько слов о патриархе Алексие I. Не судите никак прежде времени (1посл. к Кор.гл.4,ст.5). Заключение.
Вопрос об Американской митрополии был решён 10 апреля 1970 года, ровно за неделю до смерти Алексия I.
16 августа 1933 года на заседании Сергиева патриаршего Синода было вынесено определение об Американской митрополии.
Постановление патриарха Тихона об Американской митрополии от 16 января 1924 года касалось непосредственно Платона Рождественского (тогда – правящий архиерей).
Тихон за его “политическую деятельность, вредную для Церкви”, уволил его от управления епархией, но условно – пока он не сдаст дела, он остаётся правящим архиереем. Найти замену Платону Рождественскому не удалось, а по 32‑му апостольскому правилу, если предстоятель, судящий своего епископа, умирает, то дело этого епископа вновь поступает на рассмотрение к правопреемнику предстоятеля.
В 20‑е годы проходила довольно интенсивная переписка между Сергием и Платоном. Сергий предложил Платону, которого давно знал и любил, считать резолюцию 1924 года как бы не имевшей места, но если он встроится в законопослушание и в православную церковную дисциплину.
По 15‑му правилу Двукратного собора полагается возносить имя своего предстоятеля, то есть митрополита Петра и заместителя митрополита Сергия. Платон должен был ещё дать обязательство, в форме подходящей для местных условий, не вмешивать в церковную жизнь какие бы то ни было политические выступления.
Последнее письмо Платона к Сергию относилось к 1929 году, затем 4‑е года – молчание. Сергий в 1933 году посылает Вениамина Федченкова в Америку на ревизию с тем, чтобы убедиться, что Платон сохраняет общецерковную дисциплину, иначе – Вениамин Федченков должен был заменить Платона Рождественского и вступить в управление епархией. (В 1933 году Америка не признавала СССР, Рузвельт призна́ет Советский Союз только в 1937 году).
Американскя митрополия вела себя в то время как автокефальная церковь. Первый пункт и касается увольнения митрополита Платона от управления Североамериканской епархией и вступления во временное управление означенной епархией преосвященного экзарха архиепископа Вениамина Федченкова. Вениамин Федченков должен был представить свои соображения по управлению Североамериканской епархией.
Платон Рождественский ещё до приезда Вениамина Федченкова понимал, к чему идёт дело, так как уже прошли аналогичные действия в Западноевропейской епархии с Евлогием. Платон, однако же, скрыл, что ещё в 1924 году прошло епархиальное собрание в Дейтроте, на котором была провозглашена автономия Североамериканской епархии.
Вениамин Федченков сообщил об этом в Москву и в ответ Сергий собирает Синод. Определение Синода.
- Провозглашение Североамериканской епархии автономной, как сделанное по инициативе митрополита Платона, вопреки всем его уверениям в неизменной своей преданности Московской Патриархии, церковной власти и о немыслимости для него и его епархии быть вне Русской Церкви, сделанное не только без согласия, но даже и без попытки узнать о сём мнение Патриархии и не оправдываемое благословною виной, например, не‑возможностью сношений (так как возможность сношений и письменных, и через экзарха была налицо), ускоренное своекорыстным расчётом предупредить указ об увольнении митрополита Платона от управления епархией; исходящее отнюдь не из чисто церковных забот о сохранении православной веры, а наоборот, из злостного упорства в раз принятом политическом курсе, учинённое в угоду слепой от политического фанатизма малоцерковной толпе, пещись о духовном просвещении которой и отнюдь не служить её страстям призван был митрополит Платон; не исключающее, ко всему прочему, постыдного в православном архиерее стремления прислушаться и к желаниям инославных кругов; провозглашение это признать грубым нарушением церковной дисциплины, действием канонически ничтожным и совершенно отменить.
Остановимся на моменте провозглашения автономии: “ учинённая в угоду слепой от политического фанатизма малоцерковной толпе” – даже не церковное общество, не общество мирян, просто малоцерковная толпа. Имел право Сергий так выражаться? Имел полное. Есть живое свидетельство Вениамина Федченкова, сделанное летом 1933 года. Если бы Платон, хотя бы как Антоний Храповицкий, сам тяготел к политике; но ему это было не по сердцу, а паства “тащила” владыку в политику.
Платон дал обещание Вениамину Федченкову, что немедленно свяжется с Сергием и заверит его, что он оставил политику и остаётся послушным Патриархии.
Вениамин комментирует так: “Я поцеловал у него край левого рукава и сказал ему – ну, вот и слава Богу. Теперь остаётся Вам лишь написать обо всём митрополиту Сергию письмо, а я возвращусь в Париж. Но митрополит Платон неожиданно добавил мне – письмо напишу через недельку. Я подумал, ждали 4 года письма его в Москве, одну неделю недолго подождать. Однако я тотчас предложил ему послать, требуемую от меня телеграмму, митрополиту Сергию, которую я написал тут же у него в квартире.
Вот её подлинный текст: Митрополиту Сергию, Бауманский, 6, Москва
Слава Богу, митрополит Платон заявил неизменное послушание Русской Церкви, подчинение Вам, незанятие политикой. Пошлёт письмо.
Архиепископ Вениамин, 2038, 5‑я Авеню.
Копия была заверена временным моим секретарём иеромонахом Димитрием Бальфуром. Телеграмма послана 7/20 мая 1933 года
Составив эту телеграмму, я показал её митрополиту Платону с вопросом – правильно ли она написана? Он без колебаний подтвердил её своим согласием. И я послал текст в Москву, радуясь, что всё благополучно кончилось и потом вошел в церковное общение с митрополитом Платоном, не потребовав ещё письменного обязательства от него, как мне рекомендовал осторожно мудрый митрополит Сергий. В этом я виноват юридически, но едва ли это большая вина моя. Святой Григорий Богослов по поводу своей доверчивой ошибки в Максиме Кинике, говорил потом народу в храме – кто сам верен, тот всех доверчивее.
Через три дня при новом моём посещении митрополита Платона он поставил мне вопрос о намерении рукоположить во епископа протоиерея Туркевича (ныне епископ Леонтий), а перед этим постричь его в монашество, что просил совершить меня.
Но я заявил ему – Владыко, Вы же знаете, что нельзя ставить никого в архиереи без предварительного разрешения высшей церковной власти и одобрения кандидата. — А ты думаешь, что Сергий разрешит это нам? — спросил Платон. — Почему ж не разрешит? — отвечаю ему. — Ведь Вы ж подчиняетесь ему, как Вы послали телеграмму. Тогда митрополит Платон согласился.
Протоиерей отец Михаил Ильинский (кажется, он был тогда секретарём консистории, а ныне епископ Макарий), средактировал и отпечатал следующую телеграмму по этому вопросу.
Митрополиту Сергию, Московская Патриархия, Москва, Бауманский переулок, 6.
Июля 11 предполагается возведение во епископа Чикагского кафедрального протоиерея Леонида Туркевича с пострижением в монашество. Вашего разрешения и благословения ожидаем телеграммой.
Митрополит Платон, архиепископ Вениамин
Телеграмма была отправлена 23 мая 1933 года.
Митрополит Платон предложил мне служить литургию в кафедральном соборе, тут встал вопрос о поминовении местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия. Для меня это было несомненным, но в Америке казалось почти невозможным – здесь не поминали главу Матери-Церкви, хотя мне было заявлено о послушании и подчинении. Но непосредственному очевидцу американской жизни ясно открывалось, что тут была такая политическая антисоветская пропаганда, что казалось невозможным поминать кого‑либо из Советской России, хотя бы и главу Церкви, чего требовали каноны.
А уж помянуть слова “Московский”, “Москва” – казалось, чуть ли не политическим преступлением, за которое немедленно обвинят в большевизме, а горячие головы могут даже устроить скандальную демонстрацию”.
Через некоторое время Вениамин пишет: “Я попросил как‑то раз разрешения у митрополита Платона послужить в храме Христа Спасителя, где начальствовал известный здесь протоиерей Курдюмов. Митрополит Платон охотно согласился, тотчас же вызвал его (Курдюмова) по телефону и предложил, а скорее, попросил, чтобы “нашему гостю”, то есть мне, можно было послужить у него.
К этому времени я уже познакомился с протоиереем Курдюмовым, мы дружески беседовали в моей квартире, пели вместе церковные песнопения и прочее.
Вечером я пришел на всенощную. К моему удивлению, огромная церковь была почти пуста – стояло в разных углах не более 10 человек. И, вероятно, была устроена демонстрация против “большевика” в виде этой церковной, а в сущности, политической забастовки. Однако я ждал утра и готовился к литургии. Незадолго до литургии в мою квартиру приходит неожиданно протоиерей Курдюмов в сопровождении члена приходского совета бывшего морского офицера по фамилии Большаков. Этот последний заявляет от имени совета, что они не могут позволить мне служить в их храме. Я уже ничему не удивлялся, привыкши заграницей к политической борьбе эмигрантов через церковь.
Однако спокойно спросил его – А Вы признаёте своего митрополита? — Да, конечно. — Как же, спрашиваю, Вы решаетесь идти против его воли, зная, что он разрешил мне служить в этом храме? — Да, но мы не получили никакого письменного распоряжения от него.
Беспомощно и фальшиво оправдывался он, сам чувствуя слабость своей защиты.
— А разве Вы не верите своему настоятелю и духовному отцу протоиерею Василию, через которого митрополит Платон передал Вам это своё распоряжение? — Да, но наш приходской совет – начал он переходить уже на подлинную причину решения. — Я понимаю, понимаю и не удивляюсь уже этому; но только хочу Вам, господин Большаков, указать на следующее – вы заграницей обвиняете большевиков в давлении на Церковь в России, но вы здесь не только давите, но и распоряжаетесь церковными делами, чего не делают и большевики. Ваш митрополит делает распоряжение, настоятель охотно соглашается, а вы, нимало не стесняясь, пренебрегаете архиереем и, ничуть не задумываясь, давите на своего священника и командуете им.
В это время я взглянул на отца Василия, который стоял позади Большакова. Он с печальной улыбкой покачал мне головой в знак своего согласия с моими мыслями, а сказать вслух – да, не посмел, он боялся своего прихожанина-командира”.
То есть, Сергий был абсолютно прав, что митрополит Платон пошел на поводу и эту публику нельзя назвать паствой, а можно только малоцерковной толпой.
Далее сказано так:
“3. Образованное митрополитом Платоном и его соумышленниками самочинное сборище, образованное притом с разрывом молитвенного общения с экзархом Патриархии, объявить раскольническим обществом и всех, остающихся в составе этого общества, отлучёнными от общения в молитвах и Таинствах церковных.
Образуемое или имеющее быть образованным в этом обществе епархиальное или иное управление признать не законным и все его распоряжения и действия, в частности, поставление архиереев или назначение их, не законными и не действительными.
- Митрополита Платона (Рождественского), как инициатора и главного виновника учинения раскола, предать суду архиереев по обвинению в нарушении правил святых апостолов 34 и 31, Двукратного собора — правил 14, 15, Василия Великого – правила 1 и других аналогичных, с запрещением митрополита Платона в священнослужении впредь до раскаяния или до церковно‑судебного о нём решения.
- Состоящим в Североамериканской епархии архиереям, священно- и церковно‑служителям и мирянам предложить, чтобы они, имея в виду, что остающиеся в общении с учинившими раскол подлежат одинаковому с ними суду, прекратили общение с самочинным сборищем митрополита Платона и выразили временному экзарху Патриархии Преосвященному архиепископу Вениамину своё подчинение настоящему постановлению и своё решение и обещание впредь оставаться в каноническом ведении Московской Патриархии”.
Только один архиерей Преосвященный Антоний перейдёт в Московскую патриархию, все остальные останутся на прежнем месте.
“6. Поручить Преосвященному архиепископу – экзарху принять приходящих от расколов платоновского и других, руководствуясь действующими в Московском Патриархате правилами.
- Поручить Преосвященному митрополиту Литовскому и Виленскому довести о настоящем постановлении до сведения представителей автокефальных православных церквей. А Преосвященному архиепископу экзарху – до сведения представителей означенных церквей в Америке”.
Как всегда церковный документ Сергия канонически безупречен.
Что такое автономия? Церковная автономия предполагает определённую зависимость от Матери-Церкви или от того Патриархата, который дарует эту автономию. В частности, предстоятель автономной церкви должен получить благословение у предстоятеля или возглавителя соответствующего Патриархата. Если автономия утверждается Московским Патриархатом, стало быть, предстоятель автономной церкви должен получить его благословение.
В 1945 году два представителя американской митрополии епископ Алексий (Пателеев) и протоиерей Дзвончик приедут в Москву на поместный собор.
Насмотревшись на церковную жизнь в Москве, доложат обо всём уже Феофилу Пашковскому. В конце концов, оба перейдут в Московскую Патриархию.
Церковное священноначалие американской митрополии не согласилось на законную автономию, а соглашалось сообщить в Москву для сведения, а не получить благословение. Когда для сведения, то это уже автокефалия, которая даруется на соборе Матери-Церкви.
В 1945 году Патриархия во главе с патриархом Алексием поступила твёрдо, “со властью”, по выражению митрополита Вениамина, призвав отступивших к покаянию, напомнив августовский указ 1933 года, стало быть – покаяние в учинении раскола, а потом, по принятии покаяния, возможно было посмертное разрешение от запрещения митрополита Платона, посмертное признание всех его хиротоний и прочих церковных действий законными и благодатными.
Таким образом, становилось возможным принятие всего духовенства американской митрополии в сущем сане. Церковными канонами допускается по 32 правилу апостольскому.
В 1945 году переговоры зашли в тупик. В Америке существовал экзархат Московского Патриархата, возглавляемый в то время Вениамином Федченковым (Вениамина заменят в 1947 году, но пошлют нового). В 1969-1970 годах ситуация резко изменилась. Тогда, в 1945 году, Московская Патриархия имела государственную поддержку и Церковь развивала братские отношения со всеми православными патриархатами и была надежда на то, что Патриарх Московский получит в православном мире первенство чести.
В 1969 года ситуация существенно изменилась. Русская Церковь вступила в ВСЦ, в котором Московский Патриархат и американская митрополия существовали абсолютно на равных. Американскую самочинную автокефалию к 1963 году признали некоторые православные патриархаты: Сербский, Греческий, Сирийский, Болгарский и Албанский, а Румынский экзархат прямо входит в Американскую митрополию.
У паствы и священников американской митрополии, конечно, было уже другое умонастроение. В ней были такие люди, как Александр Шмеман, Иоанн Мейендорф, Димитрий Поспеловский (ныне здравствующий). Новые кадры были уже двуязычными, английский язык родной и богослужения проходят по‑английски. Именно потому Иоанн Шаховской, после выхода на покой, потерял львиную долю своей популярности в Америке из‑за того, что он на всю жизнь остался русскоязычным и русским писателем.
В американской митрополии начали превалировать мнения о восстановлении канонического достоинства. И то, что не удалось в 1945 году в эпоху максимальной государственной поддержки, то удалось в кенотическом состоянии Русской Православной Церкви в 1969-1970 годах.
Идут интенсивные переговоры. Того политического фанатизма, которым обладала эмиграция, не осталось у людей, которые родились на Западе. На заседании Синода 10 апреля 1970 года под председательством Алексия I были выработаны канонические условия дарования автокефалии Матерью-Церковью при снятии посмертно запрета с митрополита Платона и его соклириков, признания их посвящений законными и благодатными и определения нового статуса Североамериканского экзархата.
Приходам Московской Патриархии Североамериканского экзархата было дано право, канонический отпуск, для перехода в юрисдикцию православной Церкви Америки. Экзархат как таковой прекратил своё существование. Сейчас, хотя приходы и управляются архиереем, но он не имеет титула экзарха, а называется “управляющий приходами Московского Патриархата в Америке” и временно в Канаде. Это решение получит утверждение на поместном соборе Русской Православной Церкви в 1971 году.
Если в 1945 году патриарх Алексий проявил твёрдость, то в 1970 году проявил мягкость.
В 1969 году патриарху Алексию I более 90 лет и он должен был готовиться к исходу своего земного жития. Устав Русской Православной Церкви, принятый в 1945 году, предполагает созыв поместного собора и избрание нового патриарха не далее, как через полгода после кончины предыдущего предстоятеля. Но после хрущевского рецидива стало ясно, что никаких гарантий нет. И патриарх приходит к убеждению, что единоличное возглавление надёжнее, а это значит, нужно завещание и рекомендация.
В патриаршем Синоде три постоянных члена: Киевский, Ленинградский и Крутицкий; остальные, от 6 до 9 человек – временные члены Синода, созываемые по старшинству хиротонии и просто в порядке очерёдности.
Завещание – рекомендация.
По положению собора и по прецеденту патриархов Тихона и Сергия “О восприятии временным местоблюстителем полноты патриарших прав и обязанностей”. Надо было решить вопрос о кандидатуре. Патриарх Алексий приглашает на совет схимонахиню Марию Маковкину; в миру — Мария Павловна Маковкина, в начале XX‑го века духовная дочь преподобного Варнавы Гефсиманского. От преподобного Варнавы Гефсиманского она получила благословение на всю оставшуюся жизнь: как вести себя в 1914 году (первая мировая война), как вести себя во время второй мировой войны, как вести себя после выхода на пенсию (1952 год). Мария Павловна Маковкина работала медсестрой в одной из клиник Ленинграда.
Духовная дружба патриарха Алексия и Марии Павловны Маковкиной укрепилась в блокадном Ленинграде, где они вместе молились в одном храме Николы Морского на Садовой улице.
Марию Павловну Маковкину постригли и посвятили в схиму в Богоявленском патриаршем соборе в Москве; она никогда и нигде ни в какие монастыри не поступала, а была служкой схимницей в соборе Николы Морского в Ленинграде.
Патриарх Алексий просит молиться Марию и возвестить волю Божию о его правопреемнике. И назвала она Гермогена Голубева, но патриарх сказал, что положение Гермогена Голубева в Жировицком монастыре — это по сути дела домашний арест. Не выпустить из под домашнего ареста очень просто – молись дальше.
Второй кандидат, которого возвестила схимонахиня Мария, был недавно скончавшийся Антоний Блюм, который не был советским гражданином, а патриархом мог быть, по положению собора 1945 года, только советский гражданин.
И тогда она возвестила третьего кандидата – это был митрополит Пимен Извеков, 1910 года рождения, истовый монах, бывший наместник Псково-Печерского монастыря, наместник Троице-Сергиевой Лавры (1954-1957 годы), викарный архиерей Смоленской епархии, затем занимал разные кафедры, в том числе и Ленинградскую и на тот момент митрополит Крутицкий и Коломенский. Именно на него и было оформлено завещание – рекомендация Алексия I.
Патриарх Алексий I до последнего дня держался на ногах, последняя недельная его болезнь врачам смертельной не казалась. Накануне Лазаревой субботы шел на поправку и собирался даже на Лазареву субботу служить и вдруг, неожиданно, на Вербное воскресенье 17 апреля 1970 года тихо скончался.
В этом году исполняется 37 лет со дня кончины патриарха Алексия I[1], в этот год этот день приходится на Радоницу. Казалось бы, что история может произвести свой суд, но как‑то удивительно, у меня, например, стоят слова апостольские – не судите никак прежде времени. Это место из 1 послания к Коринфеням, гл. 4, ст.1-5.
1 Итак каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих.
2 От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным.
3 Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе.
4 Ибо хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь; судия же мне Господь.
5 Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога.
Поэтому сейчас — только предварительные соображения. И в официальных изданиях Московской Патриархии и в так называемом тамиздате Алексия I представляли как продолжателя дела Сергия, ещё усугубившего его тенденции, полезные или вредные –это кто как оценивает.
По мере вхождения в материал, по мере обогащения сведениями и по мере размышлений могу сказать, что мои выводы существенно отличаются от приведённых выше.
Сергий – потомственный священнослужитель трёхсотлетнего священнического рода из Арзамаса Нижегородской епархии, то есть прямо задевающий Дивеевский треугольник: Ардатов – Арзамас – Дивеево.
Алексий – потомственный петербуржец, старинный дворянин польского происхождения, камергерский сынок (правда, его отец долго служил в Петербургской консистории и был там крупным чиновником). Алексий – Сергей Владимирович Симанский, первоначально получил образование светское, закончил юридический факультет Петербургского университета. Его отец скончался в 1928 году, но он внутренне, по менталитету никак не мог отвыкнуть от прежнего жития и никак не мог привыкнуть к советской действительности. Причем не мог привыкнуть до такой степени, что, например, сын возвращается со службы и спрашивает – “папа, Вы сегодня кушали?” – “А мне никто не подавал”.
Сергий в четыре года решил быть архиереем, а в 34 года им стал, пройдя притом миссионерский путь в Японии под руководством равноапостольного Николая Японского.
Алексий: как он получил призвание к монашескому подвигу — сведений нет. Во всяком случае, монашество он принял после получения второго образования, так как после юридического факультета поступил в Московскую Духовную академию, то есть без семинарской лямки.
Постригли в монахи Алексия в 1902 году (ему 25 лет) в пещерах Гефсиманского скита Троице-Сергиевой Лавры (ныне Черниговский скит).
Сергий, хотя и постоянно думал о так называемых “проклятых вопросах”, то есть взаимоотношениях Церкви и государства, но, как и патриарх Тихон, признавал за формой государственного правления “лишь относительное историческое значение”. Ему же, Сергию принадлежит пророчество 1904 года при начале войны с Японией. Пророчество следующее: “Русская государственность может быть сметена надвигающимися событиями, но Русская Православная Церковь погибнуть не может”.
Алексий I был записной монархист — и уже тогда, когда это был абсолютный анахронизм, когда воздух был наполнен пророчествами пророков 900‑х годов, от Авеля до Варнавы, да и поэты не отставали.
У Блока
Всё ли спокойно в народе?
Нет, император убит.
И у Бальмонта, его стихи 1905‑го года
Кто начал царствовать Ходынкой,
В конце взойдёт на эшафот.
В 1905 – 1907 годах Алексий Симанский пишет магистерку, которую так и не защитил. Тема магистерки: “Митрополит Филарет Дроздов о Церкви и государстве” и там читаем: “Какие ясные и отчётливые мысли обнаруживает Филарет в описании ужасов западного строя! Такое понимание сокровенных основ этого строя доказывает подобное отчётливое расчленение мотивов деятельности западных руководителей общества, с их гуманными по виду, но на самом деле глубоко эгоистичными и коварными действиями. Правда, в России ничего подобного не могло быть ни тогда, ни теперь, никогда не может быть, так как Россия сильна древним благословением Божиим, крепка благочестием и самодержавием и так как над ней ради этого самодержавия особенно веет благодать охраняющая.
По учению святителя Филарета, царь есть носитель власти Божией, той власти, которая, существуя на земле, является отражением небесной вседержавной власти Божией[2].
Царство земное есть образ и преддверие Царства Небесного. А потому, естественно, из этого учения вытекает, что только то земное общество благословенно и содержит в себе семя благодати Божией, одухотворяющей и освящающей общество, которое имеет верховного носителя власти и помазанника благодати – царя”.
Тогда получается, что все восточные патриархаты, не имеющие царей, суть общества безблагодатные, и в том числе и Антиохийский патриарх, который возглавлял его архиерейскую хиротонию.
Алексий продолжает – “Но, о! Как не хотят этого признать мечтательные строители новейших государственных форм! Как не хотят они уступить Богу – начала и происхождения земной власти!”.
1 книга царств, гл.8 – видно, что царство было установлено вопреки воле Божией.
5 и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов.
6 И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу.
7 И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними;
Дальше. “Как не хотят они признать, что сама власть в осуществлении своих прав, которые являются прежде всего высокой ответственейшей обязанностью перед Богом, проявляет послушание небесной власти![3]
Может ли она, эта истинная священная власть царя перед лицом Бога, перед своей царственной совестью отказаться от осуществления или ослабить проявление этой своей власти[4], которая, в сущности, является обязанностью перед Богом?”
Такие восклицания даже тогда не повышали диссертабельности работы и она не прошла. Так он её и не защитил. Но дело не только в том, что он перестарался в диссертации.
В письмах духовнику архиепископу (потом митрополиту) Арсению Стадницкому Алексий пишет: “Вы знаете, какие начала с детства вошли в мои плоть и кровь”, то есть, монархические.
Сергий – блестящий и глубокий канонист. Алексий I был долго равнодушен к священным канонам и никогда их толком не знал.
В 1922 году, когда он снимал запрет с мятежных священников Красницкого, Белкова и Введенского, ему и в голову не пришло, что существует 12‑е правило Антиохийского собора.
- Аще который пресвитер, или диакон, изверженный от своего сана своим епископом, или даже епископ изверженный собором, дерзнет стужати слуху царскому: подобает ему обратитися к большему собору епископов, и то, в чем мнится быть прав, предложити множайшим епископам, и от них прияти изследование и окончательный суд. Аще же, сих пренебрегши, царю стужати будет: таковый да не удостоивается никакого прощения, да не будет места его защищению, и да не имеет он надежды возстановления.[5]
Алексий пишет Арсению, когда начались выборы епархиального архиерея на епархиальных собраниях после февральской революции, а Святейший Синод нового состава утверждал эти выборы, если человек канонически имеет право занимать кафедру; и он пишет, что, мол, теперь (когда отправили на покой Макария Невского) быть бы митрополитом Московским Вам (Арсению Стадницкому), “ведь Вы поставлены традиционно и утверждены самодержавной властью”.
По 30‑му апостольскому правилу, если человек получает епископский сан мирских начальников употребив; то такое посвящение и назначение не законно и все православные епископы немедленно должны с таковым порвать.
Видимо, в 1917-1918 году и 30‑е апостольское правило было не знакомо Алексию.
Отречение царя епископ Алексий (хиротония 1913 года) воспринял как катастрофу. Уже потом, особенно в ссылке и вернувшись из ссылки в 1926 году, он стал “учиться жить в новых условиях” (по выражению патриарха Тихона). Патриарху Тихону он — нельзя сказать, что не доверял, а не верил, что тот “справится” с патриаршим служением. Таким образом, Алексий был поклонником сильной власти и государственной и церковной.
В 1918 году после заключения Брестского мира, когда пошли панические слухи, что теперь немцы просто захватят Россию, то против оккупации России немцами епископ Алексий не имел ничего, лишь бы они “навели порядок” (об этом он писал духовнику). Во второю мировую войну он вёл себя иначе, но тогда он не имел права ни на какое собственное мнение.
В 1917-1918 годах Алексий презрительно говорил и писал об “охлократии” и о “охлопапизме”. А в конце 50‑х и все 60‑е ему досталось испить в полную меру и охлократии хрущевской и охлопапизма. (Цезаре-папизм – это когда царь вмешивается в церковное управление, а охлопопизм – когда народ вмешивается в церковное управление).
Именно при таких взглядах привязанность и верность Сталину Алексия вполне естественна. Вместо нейтральной лояльности у него была активная преданность. Алексий, ничуть не лукавя, принял Сталина именно как нового кесаря, как кесаря законного и как императора, несравненно более властного и могущественного, чем Николай II.
(Впрочем, великая княгиня Ольга Александровна относилась к Сталину точно так же. Она умерла в 1960 году в Канаде; и она не позволяла в своём присутствии что‑то сказать против Сталина и всегда утверждала, что тот продолжал политику её отца, Александра III).
Начиная с 1956-1957 годов и особенно после июля 1957 года, после прихода Хрущева к безраздельной власти, патриарху Алексию I досталось уступать, уступать и уступать. Только тут воочию он убедиться, что ни на каких кесарей, ни на каких сынов человеческих надеяться нельзя.
Не надейтеся на князи, на сыны человеческие, в них же несть спасения – так Церковь припевает на каждой литургии.
Покорность и преданность воле Божией и апостольская вера – вот столпы, с которых он не сдвинулся и на которых научился, наконец, утверждаться. Всё остальное, наконец‑то, он осознал в его “относительном историческом значении”. В разгар хрущевских гонений Алексий имел беседу с Питиримом Нечаевым, недавно скончавшимся, и в ответ на слова Питирима, что “что же нам делать”, он отвечал – “ведь это Господь испытывает нашу веру и верность Ему”. А отсюда прямо дорога к исповеданию святителя Иоанна Златоуста – Слава Богу за всё.
[1] Курс Новейшей истории РПЦ, ч.3 и ч.4, впервые прочитан в 2007 году.
[2] Кстати говоря, мы живём в продолжающейся благодати Божиго долготерпения, пока Божию власть назвать “вседержавной” нельзя.
[3] Но тогда бы и свободы не было бы – когда проявляет, а когда и нет.
[4] Написано примерно в 1907 году. В это время уже дана конституция и создана Дума.
[5] Подробно см. лекцию 16.