Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)
Триумфальное шествие Московской патриархии: 1945 – 1946 годы.
- Положение дел в православной Церкви Эстонии: март 1945 года.
- Положение в Болгарской православной Церкви; посреднические функции Московской патриархии: январь — апрель 1945 года.
- Положение дел в Западноевропейском экзархате: присоединение “экзархата” митрополита Евлогия.
Избран патриарх, война ещё идёт, но идёт уже на территориях Европы. Все довоенные границы восстановлены и, следовательно, Эстония, Латвия, Бессарабия, Западная Украина освобождены и до прямого распоряжения из Москвы никаких самочинных действий на этих территориях не допускалось, вели себя сдержанно. Вот когда вступят на территорию Германии, там другое дело.
В начале марта на территорию Эстонии посылают архиепископа Псковского Григория (Чукова) (в будущем митрополит Ленинградский).
Григорий Чуков, а когда‑то Николай Кириллович. В 1922 году состоялся суд над митрополитом Вениамином, протоиерей Николай Чуков, настоятель Казанского собора, одноделец митрополита Вениамина, приговорён к смертной казни в числе 10‑ти, получил замену в числе 6‑ти и Промыслом Божьим пережил всех своих судей и палачей.
Архиепископ Григорий имел моральное право задавать сакраментальный вопрос – “А веруете ли вы в Бога?” И задавал, и не раз и не два. Так вот он приезжает в Эстонию и сразу начинает разбираться – приехал 5 марта, а 6 уже присоединил Эстонию.[1]
В январском письме 1941 года митрополита Сергия к епископу Александру Толстопятову читаем, что, мол, “новые территории дают нам работу. Латвия принесла покаяние, об Эстонии нам пока ничего не известно”.
Эстония пребывает в грехе самовольного отпадения от Московской патриархии. И, в частности, на канонической территории Эстонии была образована Эстонская автономная православная Церковь.[2] Как писал Сергий, что, “ради церковной икономии, к этому придётся отнестись милостиво. Но они сами не понимают, насколько их автокефалии на церковном языке называются “раскол” и много ещё людям придётся посидеть над “таблицей умножения”[3]”.
В марте 1941 года в лице митрополита Эстонского Александра Паулюса Эстонская православная Церковь принесла покаяние и была присоединена к Московской патриархии.
Через некоторое время, после того, как началась отечественная война и немцы вторглись в пределы Прибалтики, произошел опять разрыв, а теперь, когда вторая мировая война близилась к концу, надо было опять заниматься устройством Прибалтики.
Итак. Приезжает Григорий Чуков и предлагает собрать экстренное заседание Синода Эстонской автономной православной Церкви; и на одном заседании было решено: Синод распустить. Обратиться к Московскому патриарху принять Эстонскую автономную православную Церковь в Московскую патриархию через покаяние, преобразовать бывшую Эстонскую автономную православную Церковь в епархию Московского патриархата Таллинскую и Эстонскую.
В епархии Синода быть не может, вместо Синода собирается расширенный епархиальный совет, состоящий из 6‑ти пресвитеров,[4] причём, половина совета — русские, а другая половина – эстонцы.
На совете принимается решение: убрать из богослужений эстонские песнопения типа гимнов и правящий архиерей на Таллинско-эстонскую кафедру назначается патриархом. Затем было торжественное богослужение в Никольском соборе Таллина с полным прощением, которое возглавляет архиепископ Григорий (Чуков) Псковский.
В 1961 году на эту кафедру был назначен ныне здравствующий патриарх Алексий II, при котором пытались “освободить” и кафедральный собор и Пюхтицский монастырь[5] под разные нужды. Алексию и Русской Православной Церкви удалось всё отстоять.
А пока всё идёт мирно – ни на храмы, ни на церковное управление никто не покушается.
В январе 1945 года Советские войска входят в Болгарию. Московская патриархия начинает пристально наблюдать. Болгария в отличие от Румынии не принимала участия в войне, но в отношении к Германии сохраняла дружественный нейтралитет. До 1943 года правил царь Борис III (немец по национальности), но в 1943 году при невыясненных обстоятельствах скоропостижно умер.
После входа Советских войск определилась и государственная ситуация и церковная. Ещё в 1944 году экзархом Болгарским был избран митрополит Стефан. Этот митрополит Стефан, как начальный человек в стране (прямо как у нас в смуту XVII‑го века), посылает через советский Генеральный штаб обращение к русскому народу, где говорит и о старшем брате, и о защите и так далее. Но это посредничество митрополита Стефана в высшей степени пригодилось — 21 января 1945 года на соборе Болгарского экзархата митрополита Стефана избирают предстоятелем Болгарской Православной Церкви с титулом (пока что) экзарха.
Но экзархат бывает от патриархата! В X‑м веке церковное устроение Болгарии совершилось при царе Симеоне Борисовиче и его сыне Петре Симеоновиче. Первый Болгарский экзарх Иоанн – ученик учеников равноапостольного Мефодия.
С 1872 года Болгарский экзархат пребывает в схизме: Русская Синодальная Церковь с ним связи имела, но Константинополь как наложил прещение, так оно и действовало.
Поэтому с митрополитом Стефаном не общаются православные патриархи и митрополит Стефан направляет письмо в Константинополь с просьбой снять прещение и, тем самым, вывести целую Церковь из губительного положения.
В Константинополе это письмо получил патриарх Максим. Обычно в таких случая в Константинополе никогда не торопились, дело было передано на рассмотрение Синоду, а тем временем в Москве избрали патриарха в присутствии полномочного представителя Константинопольской патриархии митрополита Германа Фиатирского.
В известительном послании Константинопольскому предстоятелю патриарх Алексий I не забывает упомянуть о братской Церкви Болгарии и, тем самым, посылает своё высокое ходатайство.
22 февраля 1945 года Константинопольский патриархат издаёт томос о признании автокефалии Православной Церкви Болгарии и, естественно, со снятием всяческих прещений, то есть восстанавливается каноническое и литургическое братское общение. Вся православная полнота поддержала это решение, и Болгарская Православная Церковь ставится на 9‑е место по чести: первые места – старейшие вселенские патриархаты, далее — после Московского патриархата, Грузинского патриархата, Сербского патриархата и Румынского.
В апреле 1945 года в Болгарию направляется высокая делегация, которую возглавляет Григорий Чуков, который служит вместе со Стефаном, а заодно проверяет – как поживает русская эмиграция.
Так вышло промыслительно, что самые ответственные элементы русской эмиграции оказались именно в Болгарии, получив церковный совет – войти в подчинение местной церковной власти[6] (смотря по территории), они именно так и поступили. Вскоре произошел полный разрыв между Антонием Храповицким и Евлогием.
Такие люди как протопресвитер Георгий Шавельский, бывший возглавитель духовенства армии и флота Российской империи, один из ведущих профессоров Петербургской Духовной Академии Николай Никанорович Глубоковский, Серафим Соболев, которого и теперь болгары почитают святым очень естественно вошли в Болгарскую Православную Церковь. Довольно много в Болгарской Православной Церкви было представителей военного духовенства.
Григорий Чуков всю эту эмиграцию обласкал, утешил, успокоил – живите в Болгарии, как и живёте, никто не собирается перевозить вас в Россию. (Серафим Соболев не побоялся приехать в Москву в 1948 году на все православное совещание).
Подобная делегация во главе с Сергием Лариным[7] посещает Югославию, (делегацию) принимает Тито. В конце мая паломничество большой группы духовенства во главе с патриархом Алексием по всему православному Востоку: Палестина, Ливан, Сирия.
Патриарх из путешествия вернулся в Москву, а митрополит Николай Ярушевич, протопресвитер Колчицкий заехали и в Лондон. Перед этим делегация Англиканской церкви посетила Московскую патриархию в 1943 году ещё при Сергии, то есть, это – ответный визит, с одной стороны, а с другой стороны – надо было подготовить почву для организации в Англии отдельной епархии[8] Русской Православной Церкви.
Церковное положение Западной Европы.
В Западной Европе существует два экзархата Константинопольского патриархата. Один – традиционный, с центром в Лондоне; и другой новоявленный – русский, в Париже, 1931 года образования при патриархе Фотии II, возглавляемый митрополитом Евлогием. Митрополит Евлогий после избрания патриарха послал Алексию I поздравительное письмо, отчасти покаянное с просьбой принять его и так далее.
Поэтому в августе 1945 года и посылается в Париж лично митрополит Крутицкий Николай Ярушевич[9], но с малой делегацией из трёх человек: он и два московских протоиерея – Пётр Филонов и Павел Цветков. В Париже эту делегацию встречает советский посол во Франции Богомолов.
В это время русская эмиграция разделилась пополам, причём существовали и элементы деструктивные, но абсолютно не церковные. Например, Нина Берберова, известная только тем, что она – старческий грех поэта Ходасевича, Нина Берберова в своих воспоминаниях на старости лет пишет так, что слово митрополит ставит в кавычках, в скобочках замечает – “советский чиновник”. И она подчёркивает, что этот советский чиновник живёт в гостинице в покоях совместно с писателем Эренбургом, в разных комнатах, но с одной приёмной и что вместе с Эренбургом он был в Советском посольстве.
Но ведь государственные функции Советского посла заключались ещё и в том, чтобы обеспечить полную безопасность церковной делегации во избежание любых провокаций. Надо ещё учитывать то, что как все советские граждане, иерарх Церкви тоже должен был побывать в посольстве. Надо отметить, что до этого времени в советское посольство уже дважды наведывался митрополит Евлогий.
Митрополит Николай объездил весь церковный Париж и все его пригороды, побывал в Богословском институте на Рю де Кримэ, побывал и в издательстве, в общем, везде и даже в разных кружках. Даже если учесть, что многие из эмигрантов позднее переедут в Америку, например, протоиерей Георгий Флоровский, но многие и останутся. Карташов ещё жив, духовенство, находящееся в юрисдикции Константинополя, подчинённое Евлогию, почти всё живо и, зная мнение своего митрополита, приняли митрополита Николая приветливо. Например, архиепископ Владимир Тихоницкий встречал митрополита Николая на аэродроме.
И, вообще, настроение русской эмиграции в это время было такое, что – только с Россией. Евлогий собрал большое собрание (Париж и пригороды) — большой епархиальный съезд. На съезде высказывались разные мнения. Например, протоиерей Григорий Ломако настаивал на том, что прежний статус их вполне устраивает. Но главное не в этом, как писал в эти годы поэт Георгий Иванов – “Мы тешимся самообманами”.
Значительная часть паствы Евлогия именно “тешилась самообманами”. Полу‑келейница, полу‑письмоводительница Евлогия Татьяна Манухина пишет, что “мы то представляли себе другое, что настоящие священники в России только тайные, что ходит батюшка с мешочком на спине, а в том мешочке и епитрахиль, и чаша, и лжица. Батюшка ходит от дома к дому и там утешает, причащает – осуществляет пастырское окормление верующих”.
Именно такие люди, как эта Манухина и будут тем ядром, которое выведет вновь западный экзархат из Московской патриархии, но это будет уже после смерти митрополита Евлогия.
Митрополит Николай начал с прещения Сергия. По 32 апостольскому правилу — запрещённого епископа, пресвитера или дьякона не имеет права принимать никакой иной иерарх, кроме запретившего, с одним исключением – в случае смерти запретившего.
Сергий скончался в 1943 году, поэтому дело Евлогия с паствой поступает на рассмотрение – запрещение с них было снято 2 сентября 1945 года и, таким образом, Евлогий – экзарх Константинопольского патриарха превратился в экзарха патриарха Московского, состоялась совместная торжественная литургия.
Выступали и Зеньковский[10] и Карташов. Были составлены следующие документы:
Во‑первых, от 29 августа 1945 года – письмо патриарху Алексию I:
“Его Святейшеству святейшему Алексию, патриарху Московскому и всея Руси.
Сыновне просим, покрыв любовью наше разобщение с Матерью русской Церковью, принять нас с нашими приходами под Вашу отеческую руку в каноническое объединение со всей Русской Православной Церковью. При сём прилагаем краткий проект управления европейскими приходами на решения Вашего Святейшества и Святейшего[11] Синода.
Вашего Святейшества, нижайший послушник, митрополит русских православных церквей в Западной Европе Евлогий, архиепископ Владимир,[12] епископ Иоанн.”
Затем.
Патриархальное управление русских церквей в Европе 29 августа 1945 года.
Акт.
1945 года августа 16-29 в покоях Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия митрополит Крутицкий Николай совершил каноническое воссоединение с Матерью Русской Православной Церковью по общепринятому церковному чину Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия и его викариев Высокопреосвященнейшего архиепископа Владимира и Преосвященного Иоанна, епископа Херсонеского[13]. На сие есть словесное согласие патриарха Вселенского Вениамина.
Подписи.
митрополит Евлогий, архиепископ Владимир, епископ Иоанн
митрополит Николай Крутицкий, протоиереи Павел Цветков, Пётр Филонов.
Вениамин в это время был очень болен, поэтому, видимо, какой‑то представитель в Константинополе его и спросил, это и послужило позднее причиной очередного разрыва.
Акт доставили в Москву и уже 11 сентября в день усекновения главы Иоанна Предтечи Московская патриархия издаст свой документ, канонически ответственный.
Указ Московской Патриархии №1171.
Принять Западно-европейский экзархат, руководимый митрополитом Евлогием и вместе с ним архиепископом Владимиром и епископом Иоанном, сохранив прежнее управление экзархатом, как оно сложилось за предыдущие годы при митрополите Евлогии. А также присоединить приходы, подчинённые архиепископу Серафиму[14], которые так и остаются в его ведении.
То есть решили, что пока Евлогий жив, не соединять несоединимое, учитывая, что в своё время Серафим Лукьянов довольно активно сотрудничал с гитлеровцами, а Евлогий, как мог, сторонился их. Карловчане[15] всё время во время войны сотрудничали с гитлеровцами.
К этому акту можно вполне тоже привести строку Иванова – Мы тешимся самообманами. Митрополит Евлогий мечтал о том, чтобы со всеми приходами вернуться в Россию, как когда‑то они уходили в эмиграцию. Эта мечта была абсолютно беспочвенная.
Дни земной жизни Евлогия уже были сочтены, да из‑за каких‑то внутренних проблем в Константинополе к ним никак не приходила отпускная грамота из Константинополя. 8 августа 1946 года митрополит Евлогий скончался. После вскрытия его завещания, которое было составлено в 1943 году, абсолютно в другом статусе, оказалось, что в качестве его приемника был поименован архиепископ Владимир Тихоницкий[16].
Завещание Евлогия не могло иметь силу, так как Западно‑европейский экзархат уже был присоединён к Русской Православной Церкви и нового экзарха должен был назначать Патриарх и Синод Русской Православной Церкви. В любом случае надо было снестись с Московским патриархатом. В Париже забыли об акте присоединения.
9 августа 1946 года состоялось заседание Священного Синода в Москве. Решение было следующее.
Слушали: сообщение о кончине Преосвященного митрополита Евлогия, экзарха Московской патриархии в Западной Европе, последовавшей 8 августа сего года в Париже.
Постановили:
- Исходя из определения Вселенской патриархии от 17 февраля 1931 года о том, что русские православные приходы в Западной Европе принимаются в введение Вселенского патриаршего престола временно впредь до восстановления нормальных отношений этих приходов с Матерью Русской Православной Церковью, и принимая во внимание, что такие отношения уже установлены после состоявшегося в сентябре прошлого года воссоединения почившего Преосвященного митрополита Евлогия вместе с его экзархатом с Матерью Русской Православной Церковью, о чём почивший митрополит Евлогий известил в своё время Святейшего патриарха Вениамина, — считать прекратившейся с сего времени временную юрисдикцию Вселенской патриархии над Западно-европейскими русскими приходами.
[Московская патриархия не проявила должной степени настойчивости, чтобы вытребовать отпускную грамоту из Константинополя. Константинополь продолжал тянуть время, как и всегда они делали. В Руси писали – сей епископ был грек и потому – лукав. – В.Е.]
- Экзархом Западно-европейских русских приходов назначить Преосвященного митрополита Серафима Лукьянова с включением приходов его области в состав Западно-европейского экзархата.
Это была ужасная ошибка. Учитывая, что отношения между двумя церковными образованиями долгое время были “на ножах” и не были забыты. И этого митрополита Серафима (его называли в евлогиевских приходах “волком”) сделали начальником.
Были же и другие епископы: Сергий Королёв, Мефодий Кульман, то есть, во всяком случае – люди устроения нейтрального, да и архиепископ Владимир был старшим по хиротонии.
По всей вероятности, патриархия передоверилась докладу Николая Ярушевича, а тот решил, что сойдёт и так. Иметь два независимых церковных образования было не разумно.
Надо было перевести Серафима Лукьянова из Парижа, что было и сделано, но позднее в 1950 году он переедет в Россию, получит кафедру.
Начались нестроения, и всё, что при жизни Евлогия было как бы под спудом, прорвалось и хлынуло наружу. Для умирения экзархата были посланы митрополит Ленинградский Григорий Чуков и архиепископ Фотий Тапиро. Владимир Тихоницкий после распоряжения Синода встал в позу и даже отказался ехать с иерархами в одной машине.
14 августа состоялось пастырское собрание, в котором участвовали и приходы Западно-европейского экзархата и приходы, состоявшие и прежде в юрисдикции Московской патриархии. Душой собрания оказался Антон Владимирович Карташов, который требовал, чтобы акт воссоединения был немедленно расторгнут.
Карташов – известный оратор религиозно‑философского общества 1907 года, был там даже председателем, в 1915 году на базе этого общества была организована особая масонская ложа.
Свою речь позднее в 50‑е годы Карташов редактировал и вот, что он пишет:
“Перед своей кончиной митрополит Евлогий поставил свой экзархат на остриё меча и неизбежного раскола, который всё равно произошел бы во всех случаях. Митрополит Евлогий, бесспорно, вопреки голосу совести подавляющего большинства своего духовенства и паствы, решил подчинить эмигрантскую церковь[17] официальному церковному правительству Москвы.
Всё делалось явочным порядком[18]. Все были поставлены перед совершившемся фактом с обходом формально необходимых сношений с канонически законной инстанцией Константинопольской патриархии.
Умирая, митрополит Евлогий возложил на плечи и совесть своих собратий епископов тяжесть прямо‑таки нечеловеческую: дать всему шумному нагромождению демонстративных, можно сказать, демагогических церемоний обратный ход и подвергнуть их ревизии в горниле соборности”.
Карташов фактически спровоцировал ситуацию и вернул её в русло антиканоническое. Собор – это не собрание, это, прежде всего, — следование соборному голосу Вселенской Церкви, которая включает, как неотъемлемую и важнейшую часть, постановления Соборов: Вселенских, Поместных и святых отец, принятых всею православною полнотой.
После собрания архиепископ Владимир Тихоницкий распорядился просто – никаких распоряжений митрополита Серафима Лукьянова не исполнять[19]. Хотя в это время Серафим Лукьянов относился к ним совершенно спокойно, и пастырски, и отечески.
21 августа 1946 года патриарх прислал архиепископу Владимиру телеграмму: “Завещательное распоряжение митрополита Евлогия в отношении Вашего Преосвященства не имеет никакой канонической силы. Тем более что покойный экзарх Евлогий признал над собою юрисдикцию Московской патриархии.
Предлагаю Вашему Преосвященству оказать послушание Матери-церкви, вступить под руководство назначенного нами экзарха и сообщить нам об этом”.
Ситуация августа 1946 года совсем не то, что августовская ситуация 1945 года – за этот год и в правительстве Франции тоже произошли существенные изменения. Воссоединение совершилось всё‑таки на гребне победы и после военной эйфории, которая охватила русскую эмиграцию, а в 1946 году произошел откат. На ситуацию повлияло и то, что казачий корпус, находившийся в Лиенце (Австрия), выдали англичанам, а затем и Советской власти, он был посажен в вагоны и отправлен на родину в лагеря. Тем самым сильно напугали парижских эмигрантов – то есть, если вы останетесь в Московской патриархии, то с вами будет то же самое.
Следующее епархиальное собрание произошло в течение четырёх дней: 16‑20 октября 1946 года. На это собрание не допустили наиболее ответственную часть духовенства. Не допустили, например, отца Андрея Кириенко, отца Бориса Старка (потом он долго жил в Ярославле), протоиерея Льва Липеровского, Стефана Светозарова (последний с самого начала был в Московском патриархате) и многих других.
На собрании произошло то же самое, что в своё время на всяких обновленческих собраниях и соборах, то самое, о чём сказал патриарх Тихон, что “это есть насилие церковное”. После этого ничего уже нельзя поправить – насильно их патриархия держать не хотела.
Митрополит Григорий Чуков приехал уже на развалины прежнего дела и обратился к остаткам паствы митрополита Евлогия и именно отцу Борису Старку задал свой сакраментальный вопрос: “А веруете ли Вы в Бога?” Он имел, как уже отмечалось, моральное право задавать такие вопросы.
Положение отца Бориса Старка было несколько особенным – он был женат на племяннице Колчака, но, глядя на человека, пережившего смертный приговор (Григорий Чуков), он виновато улыбнулся и сказал, что “думаю, да, в Бога я верую”. – “Тогда, говорит, Вам нечего бояться – Господь Ваша крепость, собирайтесь, а Вы мне очень нужны”.
Таким образом, наиболее ответственную часть русского парижского духовенства и часть паствы митрополит Григорий Чуков перевёз в Россию[20]. Все они жили спокойно, пастырски окормляли новую паству и стяжали долгую и благодарную память.
После того, как парижские дела определились, Константинопольская патриархия в марте 1947 года (проснулась!) прислала в Париж на рю Дарю своё определение, что все акты и договоры (и февральский 1931 года) остаются в силе и что они по-прежнему – второй Западно-европейский экзархат. В том же году 8 июля архиепископу Владимиру Тихоницкому был присвоен сан митрополита.
Приложение 1. (к стр.27).
- Конечно же, решение Синода РПЦ было, предварительное, в ответ на письмо митрополита Евлогия (ещё конца 1944 года), и даже Евлогий получил приглашение на Собор 1945 года, но не проехал по болезни. А волеизъявление Евлогия с паствой на Соборе 1945 года выразил Вениамин Федченков, как бы “по поручению”. А митрополита Николая послали “для уточнения деталей”.
- Никакого суда (канонического) не было – всё было “покрыто любовью”. Акт присоединения к Московской Патриархии подписали Евлогий, два его со‑иерарха (из них один – Владимир Тихоницкий), а с Московской стороны – митрополит Николай и те самые два московских протоиерея.
- Были люди, были, и влиятельные, которые были явно против (Манухин, например), но Евлогий на них “покрикивал”, а они предпочли не огорчать старика, ожидая его скорой смерти, что и случилось.
Получается, что один митрополит и два священника сняли все прещения, не дожидаясь решения даже Синода, не говоря уж о 12 епископах, которые должны судить епископа. Где грамоты Константинополя – Евлогий же – экзарх Константинопольского патриарха – хочу пришел, хочу ушел. И в отношении РПЦ то же самое и раньше и позже (см. чуть выше).
ЧТО же его принимает Константинополь, когда он под запретом? Почему это сходит Константинополю? Подобное же с Эстонией. Почему у нас было общение с Болгарией, которая была в схизме с Константинополем? — Скажете, что всё из икономии, да!!!? Вот и Карловацкий раскол приняли (хотя я этому очень рад), Но – получается как в государстве (любом) по известной пословице про закон.
[1] Сейчас лучший специалист в стране по делам Эстонии — это нынешний патриарх, который вырос в этой стране, и потом многие годы бывший в Эстонии епископом, архиепископом, митрополитом Эстонским и Таллинским.
[2] Автономию дал без всяких отпускных грамот патриарх Константинополя.
[3] Таблицей умножения Сергий называл каноническое право.
[4] Обычно совет состоит из 2-3-х пресвитеров.
[5] Времена Хрущева.
[6] Известное письмо Сергия 1926 года.
[7] Бывший обновленец, но уже давно – архиерей Русской Православной Церкви и на хорошем счету.
[8] Сурожская епархия, которую многие годы возглавлял митрополит Антоний (Блюм).
[9] Хиротонии 1922 года.
[10] Бывший министр вероисповедания на Украине при Скоропадском, написал труду по педагогике.
[11] Не Священного Синода, как он называется, а Святейшего.
[12] Тихоницкий.
[13] Титул можно сказать не действительный, так как Херсонес относится к Симферопольской епархии.
[14] Это — карловчане под руководством архиепископа Серафима Лукъянова, которые присоединились на следующий день, то есть 30 августа.
[15] Иоанн Шаховской вышел из подчинения Антония Храповицкого в 1931 году и перешел к митрополиту Евлогию. В 1932 году был назначен благочинным русских церквей в Германии и оставался на этой должности до 1945 года. В конце войны находился в гостях у герцога Лейхтенбергского (французская зона оккупации), а затем уехал в Америку.
[16] Брат архиепископа Владимира, епископ Вениамин спокойно жил в России.
[17] Это такая у него экклезиология – такой церкви не бывает.
[18] Это не правда, так как было собрание экзархата.
[19] Поступок архиепископа Владимира продиктован обыкновенными человеческими амбициями.
[20] Другая часть духовенства и мирян, сохранивших верность Московской Патриархии, в том числе архиепископ Александр (Немоловский) Брюссельский и Бельгийский, архим. Николай (Еремин), архим. Дионий (Шамбо) и др., остались на Западе и вошла в Западно‑Европейский экзархат Московского Патриархата. Последующая жизнь Экзархата отмечена такими именами, как митр. Антоний (Блюм), архиеп. Василий (Кривошеин), богослов В.Н. Лосский и др.