Список лекций История Русской Православной Церкви.
Раздел: Русская Православная Церковь во время татаро-монгольского ига.
Третий период (1326-1448 годы)*.
- Возвышение Москвы[1] и официальный перенос в Москву (номинально во Владимир) кафедры предстоятелей Русской Православной Церкви.
- Служение Святителя Алексия Московского (1354-1378 годы).
- Церковная смута 1378-1389 годов. Святитель Киприан Киевский и Московский.
* 1325-1326 годы — перенесение святителем Петром Московским своей кафедры во Владимир (номинально), но фактически — в Москву.
1448 год – начало фактической автокефалии в Русской Православной Церкви, в связи с тем, что Церковь-Мать (Константинопольская) вступает во Флорентийскую унию — совершает недопустимый вероисповедный компромисс.
Начиная с 1306 года Московскую кафедру подряд занимают святые митрополиты: Петр (перед ним местночтимый святитель Максим), Феогност, Алексий, Киприан. Провозглашение автокефалии произошло при святом митрополите Ионе.
I. Пастырское служение святых митрополитов в Москве, в сотрудничестве с московским князем.
Хотя никто никакой симфонии не провозглашал, в отличие от Юстиниана, но это было только на пользу. Церковь начинает решать и государственные задачи. Святитель Алексий Московский 10 лет был фактическим правителем Московского княжества — во время малолетства князя Димитрия Донского.
Рассмотрим на некоторых важных примерах, как складываются отношения московских князей и святых предстоятелей Церкви. Не сказать, чтобы очень гладко; но “характер инока познается в искушениях” (Прп. Исаак Сирин): так же и характер пастыря, так же и характер святого.
В 1353 году во время моровой язвы, эпидемии чумы, скончались и митрополит Феогност (в марте), и все дети Симеона Гордого, и сам великий князь Симеон Иванович Гордый. Еще Иван Калита, по отношению к Московским митрополитам Петру, Феогносту — держится крайне почтительного тона: это называется “держать голову с поклоном, язык с приговором”; Симеон Гордый иного характера.
Около 1342 года в самом конце правления хана Узбека или в период междуцарствия Симеон исхлопатывает отмену Ханского ярлыка церкви и духовенству. Чтобы Церковь теперь платила поборы на общих основаниях, не только дань, но и кормовые. Принимала в церковные дома на постой некрещеных людей: мусульман. Слава Богу, хан Узбек вскоре скончался, и в 1343 году к его преемнику отправляется за ярлыком митрополит Феогност, который тихими словами начинает увещевать нового хана Джанибека. Этот хан был “зело добр к христианству и многу льготу сотвори земли русской”. Митрополит Феогност поступает просто: “он рассулил (только обещал) 600 рублей”, но и положил перед Джанибеком все прежние ярлыки бывших ханов, начиная с Батыя, и убедил его последовать тем же прецедентам. Так он исхлопатывает новый указ, чтобы церковь вновь освобождалась от всех налогов и пошлин.
Что было Симеону Гордому за это коварство, которое в церковных канонах называется “ковами” (интригами)? — Ничего не было. Это и есть пастырский подвиг. Умение как у мудрой матери, которая пускает ребенка без помочей, но все время за ним следит. Так же и московские митрополиты могут уступить, но никогда не оставляют своих подопечных князей без своего пастырского надзора.
В 1347 году митрополит Феогност закрепляет этот новый статус новым указом от ханши Тайдулы ко всем русским князьям, что никакие княжеские соглашения и петиции в Орду не приемлются (считаются недействительными) без согласия московского митрополита. (Идея о том, чтобы церковь платила поборы на общих основаниях — крепко сидела в мозгах московских князей. В 1392 году они добились своего — при великом князе Василии I).
Резкий конфликт между Симеоном Ивановичем и митрополитом Феогностом все же был, но только по другому случаю. У князя рано (в 1345 году) умерла его первая жена Анастасия Гедиминовна, дочь великого князя Гедимина Литовского. Ему сосватали смоленскую княжну — и на свадьбе “испортили”: — она ему казалась “яко мертвец”. Он женится в третий раз на тверской княжне Марии Александровне, дочери Александра Михайловича Тверского, который был убит в Орде по интригам отца Симеона, Ивана Калиты; и этот брачный союз должен преодолеть то богопротивное дело. По церковным канонам властителям, тем более бездетным (а все дети Симеона и Анастасии умерли во младенчестве), разрешается третий брак вполне официально. Но, видимо, было что-то конкретное, неприемлемое для митрополита, из-за чего он затворил все церкви в Москве. Но Симеон Иванович посылает богатую мзду в Константинополь и просит благословения на 3-й брак. После этого только митрополит Феогност примиряется с князем и благословляет его и княгиню. Все дети Симеона Ивановича и от 3-го брака, кроме единственной дочери Василисы Симеоновны, умерли в моровую язву. Поэтому продолжателем династии стал Иван Иванович Красный и затем его второй сын (старший Даниил умер во младенчестве) — Димитрий Иванович. Сам Господь устраивает так, что даже продолжатели династии определенные. Симеон Гордый не стал звеном в династии, а стал его кроткий брат.
1353-1355 год будущий святитель Московский Алексий находится в Константинополе под непосредственным руководством святителя Филофея Коккина. Тот учит его и молитвенному деланию по образцу афонских исихастов, вразумляет его и в истине поместных соборов Константинопольских (Паламитских — о сущности и энергиях Божества) и отпускает на кафедру Киевскую. Еще при жизни Ивана Красного митрополит Алексий прибывает в Москву, но в 1355 году отправляется в Киев. Киев тогда уже утратил свое величие и находился в вассальном подчинении великому князю литовскому Ольгерду. Ольгерд приказывает схватить митрополита и посадить в тюрьму. С середины 1358 до начала 1360 года он в заключении. В начале 1360 года он бежал, его тайком переправляют в Москву. После этого в Константинополе признают, что митрополия переходит во Владимир. Но это не уничтожает киевской митрополии (которая по-прежнему почитается старшей): некоторое время на Руси два митрополита, в Киевскую митрополию благословляют святителя Киприана.
Литва была крещена недавно. Пастырские заботы Киприана направлены на новопросвещенный литовский народ. Между Киприаном и Ольгердом царствует доброе согласие. А в Константинополе знали, что Алексий в Москве.
- II. Новые тенденции в отношении к Орде.
- У Ключевского есть такая мысль: до Куликовской битвы русский народ трепетал при одном имени татарина. Это глубоко неверно. От вида татар уже отдохнули, начиная с Александра Невского, который исхлопотал разрешение князьям самим собирать дань и самим отправлять ее в Орду. Но в 1358 году — при Иване Красном русское правительство совершает первый независимый шаг: благодаря несогласиям между рязанским князем и московским, Орда берет на себя роль посредника и заявляет намерение пересмотреть московско-рязанские границы. Тогда Иван Иванович Красный посылает заставы — не пропустить Ордынских чиновников и землемеров. Они возвращаются восвояси и Орда “скушала” этот акт на здоровье.
В ноябре 1359 года Иван Иванович скончался — очень вовремя. Митрополит Алексий бежал из заключения из Литвы; и в начале 1360 года он принимает на себя попечение и о малолетнем князе, и о русском княжестве.
В это время московское княжество было довольно хорошо организовано административно. В эпоху малолетства князя — не назначалось ни регенства (из ближайших родственников), ни какого-либо временного наместничества. Управлял же княжеством тысяцкий по приговору боярской верхушки. Этот тысяцкий избирался малым государственным советом и утверждался великим князем. Этот порядок внезапно и без особенных причин был нарушен мятежом в 1357 году. Тысяцкого Алексея Хвоста убивают. А в 1360 году нового тысяцкого так и не успели избрать, и его функции исполняет московский митрополит. Происходит симбиоз государственной и церковной власти. Потом Дмитрий Иванович Донской упраздняет должность тысяцкого.
1367 год — князю Димитрию всего 17 лет. В это время разгорается междуусобная рознь между Москвой и Тверью — по 1375 год. Дело осложняется тем, что Тверь находится в тесном политическом союзе с Литвой (с Ольгердом). Все князья (кроме святых людей) — и Иван Калита и прочие — в качестве третейского судьи звали татар. Первый, кому противна сама мысль об этом, — Димитрий Донской. Он предлагает союз без всякого насилия между среднерусскими князьями, на федеральных началах; надо научиться договариваться и улаживать споры самим, без чужих. В конце концов, в 1375 году князь собирает великое ополчение из 11-ти князей, притом не по послушанию старшему в роде, — он не был им, Димитрию всего 25 лет, — а по доброму согласию. Они идут на Тверь, но без грабежа и сожжения запасов. Там они заставляют князя Михаила Александровича Тверского заключить с Москвой мирный договор, притом никто не претендует на его территорию. После этого все ополчение возвращается обратно (в дальнейшем этот метод был использован при собирании рати Куликовской битвы).
Но рассмотрим вехи этого судьбоносного 8-летия: 1367 – 1375 годов; еще будучи 18-летним, по молодой горячности, князь Димитрий совершает первое недопустимое дело: вызывают Михаила Александровича Тверского в Москву для переговоров, но князь Димитрий сажает в темницу. Слава Богу, бояре получают вовремя известие о приезде Ордынских послов, и тверского князя отпускают с честью, вернув ему захваченные земли тверского княжества. Но Михаил Тверской, не стерпев обиды, немедленно бежит в Литву и убеждает Ольгерда к совместным военным действиям.
1368 год — нарушается хрупкое соглашение Москвы с Литвой, и к московскому Кремлю подступает союзная рать Литвы и Твери. Дмитрий Иванович просит мира, и мир ему дают.
1370 год — новый поход Ольгерда на Москву без реального предлога.
1371 год — Михаил Тверской получает в Орде ярлык на великое княжение. Действует по старинке — через татар. Но даже и с ярлыком, жители Владимира отказались отворить ему городские ворота. Брать их приступом он не осмелился по нравственным побуждениям. В этом же году Дмитрий Иванович едет сам в Орду за ярлыком. Митрополит Алексий провожает его как дитятю до Оки, и с молитвенным напутствием отпускает.
Князь Димитрий получил ярлык, но унижения, которых он там натерпелся, предопределили всю его дальнейшую политику и, в частности, по отношению к татарам.
Конец 1373 — январь 1374 года: размирие с Ордой (разрыв мирных соглашений, а Москва все еще улус, то есть вассал.) Отказ и от дани, и от молитвенного поминовения “ордынских царей” за богослужениями. Отказ от молитвы мог совершить только митрополит Алексий. И он благословил на очень рискованный шаг молодого князя.
В это время Орда уже разлагается: сыновья убивают отцов, дядья племянников. Действует яд, в дальнейшем убьют Тайдулу свои же татары и на верх выскакивает бывший темник — Мамай. Отчасти это облегчает задачу Димитрию и митрополиту: если ранее покорялись, по крайней мере, законным наследным ханам, то теперь никто не заставит покоряться узурпатору. Это размирие принято большинством русских князей в том же январе 1374 года. (Некоторые батюшки даже на проповеди могут рассказывать, что хан Мамай выступал против православной веры, хотел обратить в мусульманство. Это полный вздор, который ни в коей мере не соответствует исторической действительности. Все было по-другому).
Мамай ждал 4 года, и в 1378 году, в августе, предпринимает первый карательный поход – вернуть статус-кво, выплату дани и церковное поминовение.
Русская рать встречает его в рязанских пределах на реке Воже и наносит сокрушительное поражение (какой там “трепет при имени татарина”! – наоборот: политика не только независимая, но и сознательно разрабатывается план коалиции и свержения ига). Тогда предводительствовал татарскими войсками полководец Бегич — впоследствии все его потомки крестились, переехали на Русь (дворянская фамилия Бегичевы). (А сколько святых от татар пошло: Пафнутий Боровский — ближайший потомок татарских баскаков. Савва Крыпецский — бывший мурза (князь)).
(1380 год — это второй карательный поход Мамая с теми же намерениями. О Куликовской битве принято говорить в связи с преподобным Сергием Радонежским. Мы не будем отступать от этой традиции, поэтому Куликовскую битву рассмотрим в следующий раз).
В 1378 году скончался митрополит Алексий Московский. Русская Православная Церковь пользуется всеми правами и обязанностями автономии (как сейчас украинская). Предстоятель церкви не законен до тех пор, пока не получил благословения у Константинопольского патриарха.
Вспомним: на Киевскую митрополию в Константинополе поставили митрополита Киприана (святителя Киприана Киевского и Московского, память 16 сентября и 27 мая). По смерти Алексия он должен принять и московскую митрополию под свой святительский омофор. Константинополь рассматривал две митрополии на Руси — как явление ненормальное для единой церкви. Но кто такой митрополит Киприан для князя Димитрия Донского? — “литвин” (он так его называет). Димитрий Донской у нас первый князь-государь, не в смысле обширности владений, а в смысле государственного сознания. Все предыдущие северные князья являлись по менталитету вотчинниками (включая Андрея Боголюбского, поэтому он разоряет Киев и церкви его и перевозит награбленное имущество во Владимир — это самосознание вотчинника).
Первый князь, который мыслит масштабом страны — Димитрий. Главное, о чем он думает: в каком согласии он будет жить и работать с новым митрополитом из враждебной страны (Киприан — друг Ольгерда). Он начинает судорожно искать варианты.
Нашелся авантюрист — Митяй[2]. Митяй, в монашестве Михаил, — обыкновенный церковный авантюрист, таких было много. Если бы не он, нашелся бы другой. Важно было — не допустить Киприана. Еще жив Алексий Московский, который убеждает князя просто не оскорблять церкви, Бога, не ставить авантюриста на такое важнейшее церковное дело. Митяй оказался еще и шутом: еще не будучи поставлен в Константинополе, он нарядился в митрополичьи одежды, стал распоряжаться как митрополит.
Попробовали еще вариант: на московскую митрополию сам Алексий предложил Сергия Радонежского. Димитрий тут же согласился. Но надо понимать, кто такой Сергий Радонежский. Он не может руководствоваться соображениями политики. И он дает строгий и сильный ответ: “Если не хочешь навсегда прогнать нашу худость от слышания твоей святыни, не говори больше о том, чему быть невозможно, и другим запрети”. Не было Божьего мановения на то, чтобы Сергий Радонежский принял не свое служение.
Как писал Симеон Новый Богослов: “Кто бы вас ни умолял, хоть и царь со всем синклитом и всем духовенством, но не получив мановения Божьего, если вы встанете на не данное вам Богом служение, то благодать Господня отойдет от вас”.
Сергий Радонежский поступает точно в согласии с волей Божией. Димитрий Донской пытается совершить следующий церковно недопустимый акт: избрать митрополита собором русских епископов, что практикуется только в автокефальных церквах, чего еще не имела русская церковь. Встает святитель Дионисий Суздальский, епископ, и обличает князя в нарушение церковных канонов. Князь подчинился.
Митяя с подобающей свитой отправляют в Константинополь. Сергий Радонежский предсказывает: “Михаил не получит желаемого и Константинополя не увидит”. Действительно, уже в виду города Митяй разболелся на корабле, и несмотря на все усилия гребцов, корабль не удалось сдвинуть с места. Так он и помер посреди воды.
Но этому предшествовало еще одно недопустимое дело московского князя: митрополит Киприан, уже въехавший в Москву, был с позором изгнан, притом, как он писал сам, “без обуви, в одних сорочках”. У него отобрали коней, экипаж, продержали в заключении ночь и наутро выпроводили. Между тем, он был другом и Сергия Радонежского, и его племянника Феодора, настоятеля Симонова монастыря. Он написал им известительные письма, притом духовные, радуясь, что едет к друзьям и надеется насладиться беседой духовной. Те посылают ему с гонцами ответные приветственные грамоты, но гонцов перехватывает князь Димитрий. Какое неуважение к почитаемым святым! Ведь когда Димитрий молился перед Мамаевым побоищем, он прямо называл Сергия Радонежского “преподобным игуменом”! Вообще, самодовлеющее государственное сознание всегда ведет к умалению сознания и чувства церковного. Это было у всех. В наказание за это он и получает в качестве кандидата на митрополичий пост интригана и шута Митяя.
Скандал этим не ограничился. После смерти Митяя они доплыли до Константинополя и один из сопровождающих иеромонахов представил бумаги и посвятился в митрополиты сам. И это привело к тому, что Димитрий согласился принять Киприана. Как и все Московские святители, забывший все “ребячество” князя, Киприан спокойно приезжает в Москву, наставляет, утешает. Кстати, от матери-Церкви Константинопольской было получено благословение на сопротивление татарам. Тот же святитель Филофей Цареградский сочиняет молитвы и гимны против поганых на Руси, а Киприан переводит их на церковно-славянский язык (по национальности он южный славянин из Югославии). Хотя перед Куликовской битвой и Киприан, и Сергий Радонежский советуют всячески ублаготворить татар честью и дарами и постараться в битву не вступать (она была страшного кровопролития). Но главное, они провидели, что время для окончания ига еще не наступило. Но одновременно в церквах распевают те самые гимны.
Прошла Куликовская битва. Через 2 года новый карательный поход — Тохтамыша. (Мамая разбил Тохтамыш. Мамай уже скрывается в лесах волжской Болгарии, кончил свою жизнь бесславно). Произошло сокрушительное поражение Москвы. Князь Димитрий поехал собирать ополчение, ничего не собрал. Выбито почти все боеспособное население страны, а Москву защищает Андрей Ольгердович — сын Ольгерда; но безуспешно. Притом москвичи понимают, что им не устоять. Это было в 1382 году. В этот же год и Киприан, и Сергий Радонежский ищут защиты в Твери, поскольку она нападению не подвергается. За это пережидание грозных событий Димитрий Донской окончательно изгоняет Киприана. Но человек предполагает, а Бог располагает.
Московская кафедра при жизни Димитрия Донского остается вдовствующей. Пожилой митрополит Киприан на 17 лет пережил молодого Димитрия Донского (он умирает в 1389 году, 39 лет). Василий Дмитриевич, его старший сын, окончательно призывает Киприана на Московскую кафедру, на которой он уже благополучно и счастливо окончил дни.
К святительству митрополита Киприана относятся три существенных церковных события.
- В 1395 году Тохтамыш потерпел сокрушительное поражение от Тамерлана и бежал к русской границе, преследуемый Тамерланом. В этом преследовании Тамерлан взял первый русский город — Елец. Страна в ужасе: надвигаются такие полчища, каких еще не видывали, во главе такой завоеватель, кокого со времен Чингиз-хана не знал мир. И вот тогда Василий Дмитриевич обращается за молитвой и советом к митрополиту и просит молитв у своей вдовы-матери Евдокии Дмитриевны. Святитель Киприан Московский (но не Евдокия, княгиня таких полномочий не имела) благословляет перенос иконы Божией Матери Владимирской в Москву. Когда народ с великой радостью встречал икону, вся Москва вышла навстречу святыне, сейчас на этом месте Сретенский монастырь.
Тамерлану же было дано видение: лучезарная Жена и множество огневидных воинов, которые ринулись на него и стали мечами поражать в сердце. Жена сказала: “Оставь скорее русскую землю, иначе Я буду не в состоянии избавить тебя от бедствий”. Он проснулся в ужасе, и, собрав своих старейшин, рассказал им о сновидении. Те отвечали, что, наверное, он увидел святую Деву, заступницу русских. Тамерлан приказывает отступление и, даже не увидев маленького войска Василия Дмитриевича, поворачивает и уходит обратно в среднюю Азию.
- Второй общецерковный акт митрополита Киприана: он устанавливает Димитриевскую родительскую субботу в качестве вселенской панихиды по убиенным в Куликовской битве воинам, а затем и по всем, живот свой за веру и отечество положившим.
- 1405 год — обретение мощей преподобного Сергия Радонежского, скончавшегося в 1392 году, и его местное прославление. (Всецерковное прославление, утвержденное Константинопольским патриархом — в 1422 году).
[1] Возвышение Москвы — дело государственное, а не церковное. Но мы его с полным правом изучаем в церковной истории. В лице митрополита Алексия Московского Церковь в своем предстоятеле становится опорой и даже подпорой Московских князей. Началось это не с Алексия. Но очень тесной становится связь предстоятеля Церкви и главы государства именно в этот период времени. В Московском Царстве этого не будет. Весь синодальный период — попрание этого завета.
[2] см. книгу Прохорова Г.М. “Повесть о Митяе”, М., изд. Наука,1973 год.