Новейшая история Русской Православной Церкви. Лекция №9

Print Friendly, PDF & Email

Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)

Гражданская война 1918-1920 годов. Начало русского беженства.

  1. Гражданская война: чересполосица территорий. Церковное управление в условиях гражданской войны.
  2. Послание святителя Тихона Московского от 25 сентября 1919 года О невмешательстве Церкви в борьбу враждующих между собою лагерей. Реакция церковной власти на местах.
  3. “Временные автокефалии” в Сибири (октябрь 1918 года), на Дону – юг России (май 1919 года), в Крыму (апрель – ноябрь 1920 года). Вопрос о канонической правомерности временных автокефалий.
  4. Постановление – циркулярное письмо архипастырям На случай разобщения епархии с Высшим Церковным Управлением (ВЦУ) или прекращением деятельности последнего – святитель патриарх Тихон, Священный Синод и Высший Церковный Совет от 7/20 ноября 1920 года №362.

Расклад гражданской войны, чересполосица территорий – это то, что называлось “Советская республика в кольце врагов”. Факты говорят о том, что в 1918-1919 году юг России весь пылает – идёт гражданская война. Первый корниловский поход и второй и третий – это всё юг. Наконец, генерал Алексеев сдаёт командование генералу Деникину; армия Деникина движется с юга; последняя ее точка – Орёл и от Орла армия Деникина повернула и покатилась обратно.

Затем, генерал Краснов на Дону до февраля 1919 года имел германскую ориентацию, так как от Германии получал вооружение и продовольствие, но делился и с Деникиным, хотя армия Деникина сохраняла союзническую ориентацию (с англичанами и с французами).

В феврале 1919 года генерал Краснов был вынужден признать главенство Деникина и, впоследствии, и Врангеля.

Вся Сибирь до Волги – у адмирала Колчака и, так называемых, белочехов – чехословатский корпус.

С запада и с севера, то есть Мурманск и Архангельск – белополяки и французский генерал Максим Вейган. И в Архангельске войска во главе с генералом Миллером (с англичанами и американцами).

В окрестностях Петрограда – от Эстонии, ставшей самостоятельной, наступает на Петроград генерал Юденич до самого Царского Села.

Комментируя это положение и оглядываясь назад, Вениамин Федченков писал так, что по географическим картам забрано было много, но держалось всё на власти небольших военных отрядов и на насильственной мобилизации. Насильственными мобилизациями грешили обе стороны: белые более мягко, красные – ни перед какими расстрелами не останавливались, но красные одновременно обещали землю, а белые не обещали ничего.

Фактически белая армия была оккупационной. Как выразился Вениамин Федченков – “Народ ее (белую армию) фактически пропускал через себя как сито, но не поддерживал”. Вот эта не — поддержка народом, и именно крестьянской массой, не говоря уж о рабочих, с которыми большевики постоянно заигрывали, эта “не — поддержка народом” – ее в высшей степени понимал патриарх Тихон и совсем не понимал Антоний Храповицкий. Антоний Храповицкий, точнее, в начале не хотел понимать, а потом уже лгал и самому себе и другим.

К красным народ был, пожалуй, лояльней, но, прежде всего, боялись, так как красные применяли массовые расстрелы.

Вениамин Федченков пишет, что земля ничья, земля – Божья и что рано или поздно, но земля будет у народа. Относительно земли наиболее бурно обсуждалось в Великороссии, а на Украине нет. Наиболее хорошо понимал украинский менталитет Михаил Булгаков, то есть – что такое земельная реформа с точки зрения украинских селяков – “вся земля мужикам, но каждому по 100 десятин и чтобы на эти 100 десятин выдавалась гербовая бумага (от отца к сыну и так далее) и чтобы из города привозили керосин” (“Белая гвардия”, ч.I).

Булгаков продолжает, что такой реформы пан гетман провести не мог, да и никто ее никогда и не проведет.

Что касается великорусских губерний, то, вообще говоря, к столыпинским реформам, то есть частной собственности на землю, относились с прохладцей, кроме южнорусских чернозёмных степей, то есть в районах Самары, Саратова, Ставропольского края, где земли много. А в губерниях центральной России, где малоземелье, Рязань, Владимир, то там они скорее поддерживали систему общинного землевладения и круговой поруки.

Поэтому, когда большевики обещали землю, а фактически признавали тот порядок, что кто захватил, тот и владей — вот этим, совершенно демагогическим, актом они достаточно сильно расположили крестьянскую массу на свою сторону.

Причём, красные, например, за воровство расстреливали всех, а в белой армии, которая была разложена воровством, никого. Этот факт тоже привлёк народную массу на сторону большевиков. Белая армия пила, в красной армии – строжайший сухой закон (нарушать его позволял себе только Сталин и только в отпуске).

Сроки пребывания белого режима – всюду меньше года: и у Колчака и у Врангеля и, тем более, у Деникина; но все хотят надеяться.

В некоторых местах начинается какое-то устройство – “как если бы”: мелких государствочек. Вот какая-то столица в Архангельске, оккупированная Миллером и англо-американцами; какая-то столичка в Екатеринославе, какая-то в Самаре и, конечно, в Крыму. Во всяком случае, устраивались “как если бы”.

Возникают, так называемые, местные церковные управления, как если бы гражданское управление было бы прочным.

Уже в 1918 году маленькая местная автокефалия при Колчаке со столицей в Омске: ноябрь 1918 года Сибирское ВВЦУ (Временное Высшее церковное управление) во главе с епископом Сильвестром Омским (Ольшанским), предстоятелем старейшей кафедры.

В мае 1919 года образуется южное ВВЦУ во главе с архиепископом Донским Митрофаном (Симашевичем). На Соборе 1917-1918 голов Митрофан Симашевич возглавлял отдел личного состава. С ноября 1919 года (по образцу устройства гражданских) он уступает возглавление Антонию Храповицкому, как старшему по хиротонии и по кафедре (Киевской).

Таким образом, на белых территориях возникают, так называемые, стихийные автокефалии. Пост-фактум, это всё узаконивается актом патриарха Тихона (ноябрь 1920 года)[1], тогда как “автокефалии” возникали стихийно и ни на какую законность не опирались, а наоборот, всё это совершается в нарушение церковно-канонического права.

Надо заметить, что в условиях синодального беззакония, российский епископат обыкновенно в церковно-каноническом праве был очень не большим знатоком, а некоторые, вроде Кирилла Смирнова, осмеливались утверждать, что время канонов прошло. Кирилл Смирнов выразился в письме Сергию Страгородскому так: “Современная церковная жизнь не по канонам устраивается”. Сергий Страгородский был строжайшим канонистом и именно ему Господь судил возглавить церковное управление, чтобы и его поставить на строгие основания канонов.

Церковные правила диктуют следующее:

Правило 5-е I-го Вселенского Собора признает и учитывает малый поместный собор митрополичьего округа. Сказано так:

“За благо признано, чтобы в каждой области (то есть митрополичьей) дважды в год были соборы, чтобы все епископы области, собравшиеся воедино, исследовали всякие недоумения: один раз перед Четыредесятницей и второй около осеннего времени”.

Малые соборы должны были решать вопросы, связанные главным образом с претензиями. Например, чтобы отлученный одними клирик не был бы приемлем другими. То есть, по сути дела, это такой малый координационный центр.

Правило 2-е II-го Вселенского Собора. “Окрестные областные епископы да не простирают своей власти на церкви за пределами своей области и да не смешивают церквей”. И далее – “Не быв приглашены, епископы да не переходят пределы своей области для рукоположения или какого либо другого церковного распоряжения”.

И именно о местных делах – “Дела каждой области благоучреждати будет собор епископов тоя области”.

Это всё речь о правах митрополичьего округа.

На Востоке – областью может быть целый диоцез, например, Египет – там 15 архиереев. Восток, Антиохия – точно также.

Логикой гражданской войны отторгнутые от центра, то есть от Москвы и Петербурга, области — максимум с правами митрополичьего округа, притом положение о митрополичьих округах, хотя и было, в применении к нашей церковной жизни, поднято на Соборе 1917-1918 годов, но, по каким-то причинам, оставлено. Точнее сказать, вопрос о митрополичьих округах был передан в Высшее Церковное Управление, то есть патриарху, Священному Синоду и Высшему Церковному Совету.

События гражданской войны фактически обрушиваются на Русскую Православную Церковь, которая (как оказалось) не имеет гибкой организации, то есть за весь патриарший и, затем, синодальный период держалась на принципе жесткой централизации.

9-е правило Антиохийского собора ограничивает права вот этих митрополичьих округов – “В каждой области епископам должно ведать епископа, в митрополии начальствующего (то есть это как раз – митрополичий округ), чтобы он и честью преимуществовал и чтобы прочие епископы ничего особенно важного не делали без него, по древле принятому от святых отец наших правилу (34-е апостольское правило), кроме того, что относится до епархии, принадлежащей каждому из них”. Далее. “Да не покушается епископ что-либо творить без епископа митрополии, а также и сей без согласия прочих епископов”.

9-е правило Антиохийского собора по сути дела раскрывает некоторые положения 34-го апостольского правила, но, прежде всего, эти самочинные автокефалии, ничего не должны делать, превышающего дела своей епархии или дела частные своего митрополичьего округа.

Таким образом, церковные каноны предостерегают против превышения полномочий любого мелкого церковного образования, чтобы оно не присваивало себе прав Патриархата или диоцеза.

(Таковым было псевдоцерковное собрание Карловацкое — самочинное сборище). Но рассмотрим, например, Крымское церковное управление под председательством выписанного с Афона митрополита Антония. В Крыму были четыре архиерея и правящий — Димитрий Таврический; это (кроме Антония) епископ армии и флота Вениамин Федченков – викарный, архиерей беженец Феофан Быстров, архиерей правящий Одесский Платон (Рождественский).

В Крыму читается, например, сочинённое протоиереем Сергием Булгаковым “Покаянное послание в разных прегрешениях русского народа” и, в том числе, в убийстве царской семьи. Послание было направлено как бы ко всем мирянам и клиру и это послание благословляет Временное Крымское Высшее Церковное управление.

Разумеется, это явно превышает церковные права Крыма, тем более, что царь был расстрелян не в Крыму, а в Екатеринобурге. Следовательно, на такое послание они обязаны были испросить благословения патриарха Тихона, что не было сделано и никто об этом и не подумал.

  1. 25 сентября 1919 года в день памяти преподобного Сергия Радонежского выпущено циркулярное письмо патриарха, заведомо относящееся ко всей Российской Православной Церкви, с призывом:

“В этих условиях противостояния не уподобляться своим гонителям” (в некоторых местах начинаются еврейские погромы. Патриарх направлял два письма: майское 1919 года и сентябрьское).

Сентябрьское письмо патриарха Тихона особенно направлено против церковного сочувствия белым. То есть, “не допускать благодарственных молебнов, крестных ходов, колокольного звона при вступлении в город белых армий”.

И очень резко и строго против вмешательства иностранных государств. “Никакая интервенция нашу российскую смуту не прекратит – лекарство против всероссийской смуты – молитва и всенародное покаяние”.

Своим посланием от 25 сентября 1919 года святитель Московский Тихон абсолютно однозначно призвал Церковь встать над схваткой и абсолютно вне борьбы враждующих лагерей.

Патриарх пишет: “Все служители Церкви по своему сану должны стоять выше и вне всяких политических интересов, должны памятовать канонические правила святой Церкви, коими она возбраняет своим служителям вмешиваться в политическую жизнь страны, принадлежать каким-либо партиям” (а уж монархической тем более).

Здесь речь должна идти о 4-м и 7-м правилах IV-го Вселенского Собора и об апостольских правилах (Апостольские правила 6, 81, 83).

В правилах речь идёт о мирской деятельности, об участии в разных выборных органах власти и о партиях и, тем более, о партиях оппозиционных.

Нужно разделять: где Божье, а где кесарево. Партийная деятельность – вся кесарева, поэтому в мирное время вчинённым единожды в клир, запрещается вступать в военную службу и в мирской чин, иначе “дерзнувших на это и не возвращающихся с раскаянием к тому, что прежде избрали для Бога, предавать анафеме”.

В 4-м правиле IV-го Вселенского Собора сказано так: “Монашествующие в каждом граде и стране, да соблюдают безмолвие, да прилежат токмо посту и молитве, безотлучно пребывают в тех местах, в которых отреклись от мира, да не вмешиваются ни в церковные, ни в житейские дела, и да не приемлют в них участия, оставлявляя свои монастыри”. (Миряне могут вступать в партии).

Многие архипастыри так и поступали. Например, архиерей Орловский Серафим (Остроумов), когда войска Деникина взяли Орёл и потребовали благодарственного молебна, то Серафим отказался. Через две недели белая армия оставила Орёл, как пишет Вениамин Федченков, “бросив город и архиерея на произвол судьбы”.

Против интервенции иностранных держав патриарх Тихон пишет так: “Никакое иноземное вмешательство, да и вообще никто и ничто, не спасёт Россию от нестроения и разрухи, пока правосудный Господь не преложит гнева Своего на милосердие, пока сам народ не очистится в купели покаяния от многочисленных язв своих”.

Таким образом, по всей тенденции письма (патриаршего обращения) видно, что оно относится, прежде всего, к белым территориям, поскольку, интервенция – это принадлежность белых территорий; и не нужно на нее (интервенцию) возлагать духовных упований; и, вообще, письмо призывает священнослужителей сохранять пассивную лояльность и никаких выражений энтузиазма не делать. (Полковое духовенство, хотя и подчинялось епископу армии (перед этим протопресвитеру армии), но оно никогда (по правилам икономии церковной) не могло войти в оппозицию к армейскому командованию).

Приглашение интервентов осуждается предстоятелем Российской Православной Церкви.

Действие патриаршего послания от 25 сентября 1919 года на белых территориях. 25 сентября – день памяти Сергия Радонежского, то есть как раз церковного примирителя враждующих сторон.

В Крым послание дошло в апреле — мае 1920 года, и, по свидетельству Вениамина Федченкова, послание было рассмотрено и положено под сукно. В дореволюционной России существовало выражение — “положить под сукно до умертвия”, то есть до смерти действующих лиц.

Почему Крымский епископат пренебрег патриаршим благословением? Вениамин объясняет это так – “что могло бы повредить добровольцам”, то есть они всё ещё надеялись на победу. Как писал много лет спустя Георгий Иванов – “тешимся самообманами”.

Когда карловацкие деятели стали писать историю, то Никон Рклицкий пишет следующим образом, что “я этого указа не читал, так как не мог достать, но были слухи, что патриарх Тихон выпустил этот указ (от 25 сентября 1919 года) под давлением большевиков и под угрозой расстрела 4000 тысяч священнослужителей”.

Стиль написания самого послания говорит о том, что его писал сам Тихон. Большевики это послание тоже читали, но ограничились частным отзывом в газете “Известия”. Газета “Известия” от 22 октября (н.ст.) – “Патриарх советует духовенству не вмешиваться в гражданскую войну и держаться выжидательной позиции. Совет мудрый, что и говорить. Патриарх и окружающие его круги, очевидно, убедились в прочности Советской власти и стали осторожнее, а то некоторым духовным лицам по возвращении Советской власти основательно досталось”.

Послание патриарха от 25 сентября запомнил даже Антоний Храповицкий и поэтому в 1923 году он выпускает свое личное послание под названием “Не надо смущаться” по поводу того, что патриарх признает свою вину и просит освободить его из тюремного заключения. Антоний, ссылаясь на послание патриарха от 25 сентября, пишет: “В сущности, патриарх ничего не прибавил нового к своему посланию осенью 1919 года, в котором он воспрещает русскому духовенству открытую борьбу с Советской властью, как бесцельную, и даже приводил в подтверждение своих мыслей слова апостола Павла – “всякая власть от Бога”. Тогда это послание не произвело подавляющего впечатления на читателей, а если они себя чувствуют подавленными по поводу последних событий в нашей церковной жизни, то, повторяю, напрасно”.

В этом же 1923 году Храповицкий повторяет ту самую легенду о послании 1919 года, что “говорили, что благодаря таковому, были спасены от казни 4000 священников. Это обстоятельство, правда, не проверенное, успокоило до известной степени всех православных людей”.

  1. Самочинные автокефалии, возникающие на оккупированных территориях, прежде всего, нуждались хотя бы в санкции постфактум высшей церковной власти. Именно этим объясняется, что патриарх выпускает циркулярное письмо 7/20 ноября — за две недели до окончательной эвакуации врангелевской армии и временного Синода.

Циркулярное письмо от 7/20 ноября.

По благословению Святейшего патриарха Священный Синод и Высший Церковный Совет в соединённом присутствии[2] имеет суждение о необходимости дополнительно к преподанным уже в циркулярном письме Святейшего патриарха указаниям на случай прекращения деятельности епархиальных советов[3], преподать епархиальным архиереям на случай разобщения епархии с Высшим Церковным Управлением или прекращения деятельности последнего[4] нижеследующие указания:

  1. В случае, если священный Синод и высший Церковный Совет по каким-либо причинам прекратят свою административную деятельность, епархиальный архиерей за руководственными по службе указаниями и за разрешением дел, по правилам, восходящим к Высшему Церковному Управлению, обращается непосредственно к Святейшему патриарху[5] или к тому лицу или к учреждению, которое будет Святейшим патриархом для этого указано.
  2. В случае, если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и тому подобное, окажется вне всякого общения с Высшим Церковным Управлением или само Высшее Церковное Управление во главе со Святейшим патриархом почему-либо прекратит свою деятельность, епархиальный архиерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, оказавшихся в одинаковых условиях[6]
  3. Попечение об организации высшей церковной власти для целой группы оказавшихся в положении, указанном в пункте 2, составляет непременный долг старейшего, в означенной группе, по сану архиерея[7].
  4. В случае невозможности установить сношенения с архиереями соседних епархий и впредь до организации высшей инстанции церковной власти, епархиальный архиерей воспринимает на себя всю полноту власти, предоставленной ему Церковными канонами,[8] принимая меры к устроению местной церковной жизни и, если окажется нужным, к организации епархиального управления, применительно к создавшимся условиям, разрешая все дела, предоставленные канонами архиерейской власти, при содействии существующих органов епархиального управления.[9] В случае невозможности составить вышеуказанные учреждения, самолично и под своей ответственностью.
  5. В случае, если положение вещей, указанных в пунктах 2 и 4 примет характер длительный или постоянный[10], в особенности при невозможности для архиерея пользоваться содействием органов епархиального управления, наиболее целесообразной мерой представляется разделение епархии на несколько местных, для чего епархиальный архиерей: 1) предоставляет преосвященным своим викариям, пользующимся ныне правами полусамостоятельных,[11] все права епархиальных архиереев, с организацией при них управления; 2) Утверждает по соборному суждению с прочими архиереями епархии по возможности во всех значительных городах своей епархии, новые архиерейские кафедры с правами полусамостоятельных или самостоятельных.

Всё циркулярное письмо относится не к беженству за границу, а только к самой России. То есть, территория может быть отторгнута, как Прибалтика, новым международным договором; и епархиальный архиерей оказывается отрезанным не только сам, но и вместе со своей паствой. Письмо совсем не относится к случаю, когда архиерей бросает паству и бежит, куда глаза его глядят.

  1. Разделённая указанным способом епархия образует из себя во главе с архиереем главного епархиального города церковный округ, который и вступает в управление местными церковными делами согласно канонам.
  2. Если в положении, указанном в пунктах 2 и 4, окажется епархия, лишенная архиерея, то епархиальный совет или при его отсутствии клир и миряне обращаются к епархиальному архиерею ближайшей и наиболее доступной по удобству сообщения епархии и означенный архиерей или командирует для управления вдовствующей епархии своего викария или сам вступает в управление ею, действуя в случаях, указанных в пункте 5, и в отношении своей епархии, согласно пунктам 5 и 6, причем при соответствующих данных вдовствующая епархия может быть организована и в особый церковный округ.
  3. Если по каким-либо причинам приглашения от вдовствующей епархии не последует, епархиальный архиерей, указанный в пункте 7, и по собственному почину принимает на себя о ней и о ее делах попечение.
  4. В случае крайней дезорганизации церковной жизни, когда некоторые лица и приходы перестанут признавать власть епархиального архиерея, последний, находясь в пункте 2 и 6, не слагает с себя иерархических полномочий, но организует из лиц, оставшихся ему верными, приходы и из приходов – благочиния и епархии, предоставляя, где нужно, совершать богослужения даже в частных домах и в других приспособленных к тому помещениях и прервав церковное общение с непослушными.
  5. Все, принятые на местах, согласно настоящим указаниям мероприятия, впоследствии, в случае восстановления центральной церковной власти, должны быть представляемы на утверждение последней.

Таким образом, действия Сильвестра Омского и Крымского Синода нуждались в утверждении патриарха. Например, хиротония Вениамина Федченкова совершена была в 1919 году на белых территориях в условиях гражданской войны; и на это сумели же как-то, и притом заранее, испросить благословение патриарха.

В эмигрантские времена патриарх сумел возвести архиепископа Евлогия (бывшего Волынского) в митрополичий сан (патриарший указ привёз один из работников торгпредства).

Указ (простой и ясный) как бы обеспечивал законность прежних, заранее возникших, самостийных автокефалий. На Дону и в Сибири имели полную возможность представить патриарху отчёт о своей временной деятельности. Когда происходит эвакуация из Крыма, то, к счастью, правящий архиерей Димитрий (Абашидзе) отказался от эмиграции и остался у дел. Димитрий, будучи членом Временного Синода Крыма, представил патриарху полный отчёт о деятельности Крыма за два “белых” периода и не получил от патриарха ни малейшего нарекания (всё было списано на условия военного времени).

Димитрий (Абашидзе) дождется нового предстоятеля Таврической кафедры, сдаст ему в порядке дела и удалится в Киев, где примет схиму с именем Антония (в честь Антония Печерского).

Не следует думать, что патриарх Тихон не обладал тем, что на Соборе в Греции 843 года назвали “икономией святых” (после окончания иконоборческого периода). Икономию[12] святых сначала определил на Соборе 809 года патриарх Никифор и, затем, на поместном Соборе (мартовском) 843 года, когда было установлено Торжество Православия, святитель Мефодий Константинопольский. Икономия святых – это, в отличие от акривии,[13] умение применять церковные каноны и правила в соответствии с местными условиями жизни.

Икономия святых патриарху Тихону была в высшей степени присуща и он ею владел.

Часть архиереев бросила свои кафедры и пасомых; естественно, они получили статус беженства и по церковным правилам (Двукратный собор, правило 16) – получили статус бывших: бывший Киевский, бывший Холмский, бывший Севастопольский (Вениамин) и так далее. То есть, если Антоний Храповицкий продолжал именовать себя Киевским и Галицким, то это уже – чистейшее самозванство. Если бы Тихон признавал за ними какие-то права епархиального архиерея, то он мог бы назначить на их кафедры временных, но назначил постоянных с полным объёмом полномочий архиерея правящего.

Промыслом Божиим было устроено так, что по окончании гражданской войны, весь конец 20-го, весь 21-й и начало 22-го года патриарх Тихон остаётся не только возглавителем Русской Православной Церкви, но и признанным (по факту) всеми государственными инстанциями. Это положение признанности даже враждебной властью чрезвычайно помогло и патриарху и Высшему Церковному Управлению по окончании войны вновь ввести церковную жизнь в России в надлежащие церковные рамки.

Приложение к лекции № 9.

Двукратного собора правило 16.

В 16-м правиле Двукратного собора указано:

“… Аще же кто из епископов, пребывая в своем достоинстве, и не хощет отрещися[14], и не желает пасти народ свой[15], но, удаляяся из своея епископии, более шести месяцев остается в другом месте, не быв удерживаем ни царским повелением[16], ни исполнением поручений своего Патриарха, ниже быв одержим тяжкою болезнию, делающего его совершенно недвижимым; таковый, ни единою из реченных причин не воспящаемый, но удалившийся от своея епископии, и в ином месте долее шестимесячного времени пребывающий, да будет совершенно чужд епископския чести и достоинства. Ибо нерадящему о врученной ему пастве, и в ином месте долее 6-ти месяцев закоснеющему, святый собор определил совершенно быти чужду и архиерейства, в котором поставлен, дабы пасти, и на его епископию возводити другого, вместо его.”


[1] Патриарх Тихон утверждает “автокефалии”, исходя из принципа икономии, иначе всех надо судить и лишать сана.

[2] Это то, что предусмотрел Собор 1917-1918 годов.

[3] То есть, если епархиальный совет разогнан, то всю полноту церковной власти воспринимает правящий архиерей.

[4] Если, например, всех пересажают.

[5] То есть, патриарх воспринимает в межсоборный период всю полноту церковной власти.

[6] То есть, под властью одной и той же белой власти, например.

[7] В Крыму старейшим был Антоний Храповицкий и по кафедре Киевской и по хиротонии – хиротонисан в 1898 году, на год позднее Тихона.

[8] То есть, в рамках местных дел.

[9] Епархиального собрания, совета и прочего или вновь организованных. То есть, те нормы церковного управления, установленные Собором 1917-1918 годов, подтверждаются и этим циркулярным письмом.

[10] Если белые удержатся у власти на некоторых территориях.

[11] Викарных.

[12] Икономия – церковное домостроительство.

[13] Акривия – твердокаменная каноническая неуступчивость. Хотя за акривию ратовал Феодор Студит, но соборным разумом Церкви она была отвергнута.

[14] Следовательно, указанное правило не применимо, например,  к архиепископу Феофану (Быстрову), который именно отрещися – ушел в затвор.

[15] Также не применимо и к епископу Вениамину (Федченкову), удалившемуся вместе со своей паствой – Белой армией.

[16] Вообще, мiрской власти; следовательно, не будучи, например, в ссылке; или не будучи связан предписанием о невыезде; или, наоборот, при запрещении на вьезд (в свой епархиальный город).