Новейшая история Русской Православной Церкви. Лекция №62

Print Friendly, PDF & Email

Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)

Эпилог.

  1. “Слово к согражданам” патриарха Алексия II от 5 ноября 1990 года.
  2. Еще раз о Горбачёве: ретроспективный взгляд.
  3. Подведение итогов. Заключение.

“Слово к согражданам”.[1]

Братья и сестры!

73 года назад произошло событие, определившее путь развития России в XX‑м столетии. Этот путь оказался скорбен и тяжек. И сегодня ещё мы не можем сказать, что прошли его до конца. Но духовный и исторический опыт Церкви, опыт священной истории показывает, что путь испытаний удлиняется, если народ отказывается уразуметь духовный смысл происходящего и повторяет прежние ошибки. Этот путь укорачивается, если люди вспоминают об изначальных истоках и конечном предназначении своей жизни.

Христианская мысль не может удовлетвориться лишь разбором ролей, которые те или иные политические силы сыграли в развитии событий 17‑го года. Устанавливать меру ответственности не главное сейчас – есть иной Суд. Мы же всмотримся в наши сердца. Свершившегося не изменить и не вернуть. Но, развертывая летопись прошлого, можно ясней почувствовать ту Волю, которая и сейчас пролагает себе путь через переплетение тысяч случайностей и дел.

Не стоит ли нам по прошествии более чем 70‑ти лет, подобно старому и мудрому человеку, оглянуться назад и увидеть, что ни в жизни человека, ни в жизни народа не бывает “лишних” страниц. Поймем ли мы, что 17‑й год – не лишняя страница в истории России? Не лишняя, не пустая, не бессмысленная. Да, страница горькая, но ведь по слову Писания: “Не из праха выходит горе и не из земли вырастает беда” (кн. Иова, гл.5, ст.6). Болезни, из которых выросло то горе и которые подвели Россию к той грани, нам еще долго придется осмыслять. Еще дольше многие из них (т.е. болезней – В.Е.) нам придется изживать. Но и сегодня, как в те дни, разве не видим мы, что дух разделения и исступления овладевает нашими душами? Снова люди “свое” противополагаю “чужому” и “свое” — положение, имущество, идеи — считают более ценным, чем “чужую” — нет, не идею – жизнь! Но пусть октябрь 17‑го нам напомнит, что нет такой политической, национальной, культурной идеи, цена которой превышала бы цену человеческой жизни. Пусть октябрь 17‑го нам напомнит – единство народа легко расколоть, но собирать его затем воедино придется, отсекая оказавшиеся “лишними” части его живого тела (имеется в виду эмиграция — В.Е.). И пусть все минувшие годы один за другим встанут в нашей совести и будут умолять нас не платить человеческими судьбами за эксперименты и принципы политиков. Прошу вас, возлюбленные, пусть этот день станет не днем торжеств и не днем проклятий, но днем раздумий; таких раздумий, которые встают из глубин совести и заставляют по-новому взглянуть на каждого человека, заново открывая в нем своего брата. Может быть, когда-нибудь этот день станет днем примирения. Да, идеи и оценки примирить, наверное, невозможно; но для людей никогда не закрыта дорога к миру, к миру без ненависти. Не допустите духу братоненавидения и зловоздаяния еще раз справить свой бал в России! “Итак, смотрите, поступайте осторожно; не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы” (Посл. к Ефесс. гл. 5 , ст. 16). А “доколе есть время будем делать добро всем” (Посл. к Галат. гл. 6 , ст. 10).

А к тем, кто сможет, обращаюсь с просьбой – присоединитесь к молитве моей и молитве Церкви: “Господи, вразуми, обнови и сохрани народ наш, ибо в бедствии он искал Тебя, изливал тихие моленья, когда наказание Твое постигало его” (пр. Исаия, гл. 26, ст. 16).

Впервые за 70 лет в устах иерарха Русской Православной Церкви прозвучали слова с “поднятой головой”, так как действовала инструкция Ленина, согласно которой – “чтоб они десятки лет не могли поднять головы”.

Историческая оценка прошлого России с 17‑го года в послании патриарха абсолютно не привычна. Во-первых, вспоминается Иов: что страница горькая, что не из праха выходит горе или вырастает беда. И вообще надо учитывать, что еще не наступил август 1991 года, хотя и идет перестройка, которую можно двигать и туда и сюда.

Также надо учитывать и то, что еще год назад патриарх Пимен направлял Михаилу Сергеевичу Горбачеву поздравления с праздником годовщины Октября, а пришел новый патриарх и объявляет – нечего праздновать и призывает весь народ уразуметь духовный смысл настоящего и прошлого.

В своем обращении патриарх указывает и на политические силы, подлежащие Страшному суду, и, разве что, не сказано вслух о конкретных политических фигурах только — “эксперименты и принципы политиков”. И, видимо, это политики от Керенского до Ленина, которые несут разве что разную меру ответственности.

Третье. Обратим внимание, что это “Слово к согражданам” опубликовано в “Известиях” (центральная советская газета) на первой полосе. Хотя ранее тоже церковные материалы публиковались в “Известиях”, но они публиковались в специальной рубрике, а тут на первой полосе. Это значит, что власть совершенно изменила себе (как это и было предсказано) и сама в том расписалась. И сделать извещение о том, что власть изменилась, было предоставлено патриарху, но, впрочем, совершенно в имперских традициях. Напомним, что при императоре Александре II объявление об отмене крепостного права 19 февраля 1861 года было предоставлено сочинить и произнести митрополиту Филарету Московскому, которое начиналось словами: “Осени себя крестным знамением, православный русский народ…”

В своем обращении патриарх сказал, что “пусть этот день станет не днем торжеств” — как было в СССР; “и не днем проклятий” — как было в Зарубежье (и еще оставалось), где день 7 ноября отмечался (особенно в Америке) как день “непримиримости”; “а днем раздумий”. И это можно понять как раздумья перед лицом исторического выбора, как Илья Муромец на перекрестке трех дорог.

Четвертое. В обращении патриарха есть и пророчества: “Может быть, когда-нибудь этот день станет днем примирения” – он и был днем примирения во все ельцинское царствование.

Во время Горбачева слово “советское” ушло из обихода и употребляется только с саркастической интонацией, но вся система (период 70 лет) осмыслена в обращении как наказание, поскольку патриарх цитирует Исаию “когда наказание Твое постигало его”; затем как бедствие, потому что (Исаия) “в бедствии он искал Тебя” и как ошибка – “повторяя прежние ошибки”.

Для патриарха лично такой подход в оценке 17‑го года естественен, т.к. он родился (1929 год) и вырос в эмиграции. В эмиграции отец патриарха работал сначала даже чернорабочим (стал священником в 1940 году), но потом попал в зятья семейства Писаревых, которые уже натурализовались в бывшем Ревеле.

Удивительно то, как отнеслись власти и власти все еще предержащие к этому выступлению и об этом можно почитать в журнале Московской Патриархии (ЖМП №12, 1990 г. стр.2).

На приеме в Кремле. “По случаю 73-й годовщины великой Октябрьской социалистической революции от имени президента СССР, Верховного Совета СССР, Совета министров СССР 7 ноября был устроен прием в Кремлевском дворце съездов. В числе приглашенных на приеме были от Русской Православной Церкви Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II и постоянный член Священного Синода митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий”.

Трудно предположить, что в референтуре у Горбачева сидели полные профаны, да и сам Горбачев вовсе не был дураком. Если бы обращение патриарха было опубликовано только в ЖМП, то это можно было бы списать на то, что цензура просмотрела. Опубликование “Обращения” в центральной газете страны – чрезвычайно симптоматично. Объяснение можно найти только одно – это “Обращение к согражданам”, возвещение нового статуса России, так же как отмену крепостного права в интерпретации Филарета, приняли как руки от Господней.

Все это несколько напоминает празднование 300-летие дома Романовых в 1913 году и как это преломилось в церковном сознании митрополита Вениамина Федченкова.

Как митрополит Вениамин Федченков[2] возвестил потомкам о том, что было тогда? Он пишет: “Был 1913 год – 300-летие династии Романовых. Всюду были отданы приказы устраивать торжества. Заготовлены особые романовские кругленькие медали на георгиевской треугольной ленточке. Но воодушевления у народа не было, а уж про интеллигентный класс и говорить нечего. Церковь тоже лишь официально принимала обычное участие в некоторых тожествах. По‑видимому, торжество предназначалось к поднятию монархических чувств против будто бы убитой революции. Но это не удалось. И вся эта затея была тоже искусственной. Ведь не праздновал первого столетия династии такой могучий представитель ее, как Петр Великий, – он был занят устройством и мощью страны, а не династией. И через второе столетие в 1813 году Александр I тоже не устраивал торжества, потому что был занят устройством своей страны и всей Европы после победы над Наполеоном”.

Кстати, за это “устройство Европы” не только его, но и всю Россию возненавидели люто и все бывшие союзники и все бывшие противники – 40 лет готовились для ответного удара и, наконец, нанесли его в Крымскую войну (1853 — 1855 годов). Надо учесть, что Россия в результате победы над Наполеоном даже не взяла контрибуцию, к которой отнеслись бы спокойно, а возненавидели за то, что Александр I создал Священный союз и начал учить Европу жить – вот за что и возненавидели.

Сталина, кстати, после Второй мировой войны не возненавидели. Даже после всех захватов, даже после того, как он стал “собирателем славянства”, которое он перевел в социализм, а Восточную Пруссию включил в состав СССР и разделил Германию – было воспринято так, что вот он, победитель, утверждается на побежденных территориях. В Германии не было никакого партизанского движения после 9 мая. Нет причины; а Александр I начал учить жить.

Продолжение воспоминаний митрополита Вениамина Федченкова “А уж, кажется, что не было для него и для династии лучшего времени для славы, как после только что прошедшего 1812 года. Ясно, что идея 1913 года в подпочве имела робкое сознание ослабления царской идеологии и не только среди интеллигенции, но и в массах. И понятно, что торжества были мало торжественны – отбывалась временная повинность.

Это я особенно ярко увидел на губернаторском подобном торжестве в городе Симферополе, где я тогда был ректором семинарии. В зале красивого дворянского собрания под председательством культурного и доброжелательного губернатора графа Апраксина было заседание. Жена его, урожденная княжна Барятинская, была женщиной замечательной духовной красоты – она, не в пример мужу, не поносила потом большевиков, хотя ее некоторые ближайшие родные были даже убиты.

Нас из общества было человек 100 — 150. Граф говорил горячую (больше внешне), соответственную речь. В заключении предложил громко крикнуть за династию ура. Но что же вышло? Кроме его голоса и нескольких нас собравшиеся почти не поддержали. Стало очень конфузно, а у меня опять промелькнула мысль – идея царя тут мертва; а народ вовсе не праздновал никак. Не знаю, как проходили торжества в других местах; но если бы я был в то время на месте царя, то меня бы охватил страх – это было не торжество, а поминки[3]. И, следовательно, нужно было делать из них соответствующие государственные выводы[4]. Но отпраздновали, раздали медали и опять успокоились”.

Петр Великий вообще не думал о династии. В его правах никто не сомневался — и в том, что он “вздернул Россию на дыбы”, хотя он был пятым представителем династии Романовых: после Михаила Федоровича, Алексея Михайловича, Федора Алексеевича, Софьи Алексеевны – правительницы и он. Петр привык к тому, что ему все всегда сойдет с рук. Поэтому Петр Великий и не праздновал 100-летие династии в 1713 году (сына он убьет в 1718 году).

Династия Петра прекратится в 1732 году по мужской линии, а по женской – на Елизавете Петровне, т.е. в 1761 году – все остальные, конечно, не – Романовы, а псевдо-Романовы и лучше всех они знали это сами. Когда Александр III спросил: “Кто же мой предок?” Ему спокойно сказали – по всей видимости, Ваше Величество, Салтыков. Тот ответил: “Слава Богу, хоть немножко русской крови есть во мне”.

Празднование 73 годовщины Октября совершалось под эгидой Михаила Сергеевича Горбачева – ключевая фигура.

В аналитической статье в журнале “Огонек” (№ 49 30 ноября — 7 декабря 1991 год, т.е написана еще до развала СССР, но после августа 1991 года) одна из глав называется “Путь реформатора”.

“Политбюро, состоящее в основном из стариков, на самом деле не представляло себе положения в стране и переоценивало запас прочности системы. Еще при Сталине оторвались они от реальной жизни – ушли в сюрреалистический мир Кремля. Поколение Горбачева[5] знало, какое наследство оставили им предшественники. Многие сверстники Горбачева полагали, что изменить ничего нельзя. Позиция Горбачева была прямо противоположна – изменять можно и нужно. По-видимому, здесь проявился не партийный менталитет, для которого при всей внешней активности был характерен фатализм, а менталитет органов КГБ, с которыми, судя по всему, всегда был близок будущий узник Фороса. Комитет, бывший своего рода внутренней партией, во-первых, всегда знал больше, чем партия – та и не хотела ничего знать, удовлетворяясь победными реляциями и заверениями в преданности. Во-вторых, идеология могущественного тайного ордена КГБ, в отличие от партийной, не только принимала факт существования противников, проблем и противодействия, но и предполагала возможность преодоления любых трудностей четко рассчитанными активными действиями.”

Все это говорит о том, что Горбачев никогда не хотел рубить сук, на котором сидел, и так же мало хотел краха системы, как и Николай II не хотел гибели русской монархии.

Так как история совершается в синергии Божьего Промысла и человеческого произволения, то попробуем понять – каким образом менталитет страны и Богом предопределенный путь страны преломились во взаимодействии человеческим полем.

Другая глава аналитической статьи в журнале “Огонек” (№49 1991 года) называется “Человек на Олимпе”. “Отправление функции власти всегда окружалось тайной. Вождь не просто принимал решение – он держал совет с духами и богами и сам становился при этом сродни духам и богам. В нашем обществе, когда лидер обладал фантастическими возможностями, особенно в сфере разрушения, когда по его приказу могли быть стерты с лица земли целые страны древние суеверия процветают с новой силой. Руководителям приписываются сверхчеловеческие свойства и всем очевидные слабости игнорируются и не мешают видеть в них демонов или святых”.

Конечно, нечего и говорить, что Горбачев был больше, чем царем, и закончил он свою карьеру вместе со страной. Когда рухнула Россия монархическая, но еще был Керенский, Блока пригласили в Чрезвычайную комиссию по расследованию преступлений царского двора. Блок записал в своем дневнике маленький аналитический отрывок по этому вопросу, что “власть прежней России делилась на ответственную и безответственную”.

Ответственная часть – это правительство и вся административная система страны, а безответственная – это царь и некоторые члены царствующего дома. Потому что такие члены как Алексей Александрович и Сергей Михайлович, были известны как казнокрады, но их не отдавали под суд, т.к. они были близкими родственниками царя. Кстати сказать, Александре Федоровне принадлежала сакраментальная фраза: “русский царь может все”. Позднее в эмиграции Георгий Иванов продолжил фразу, добавив: “царь действительно мог все, даже если ему вздумается губить монархию”.

Далее в статье: “Спокойнее, да и не столь унизительно, быть во власти богов, чем подчиняться такому же, как ты. Но трудно примириться с тем, что важнейшие политические решения принимают обычные люди. И тем не менее это так. Личностные особенности, эмоции этих людей, их сиюминутные предпочтения — вот чем они похожи с царем”.

Именно сиюминутные предпочтения и определяют похожесть политиков. Витте должен был пройти целый путь (личный и чиновно-административный), чтобы получить право всеподданнейшего доклада и на этом всеподданнейшем докладе ему было очень трудно убедить царя поступить так-то и так-то на благо России.

В то же время, например, за завтраком[6], состав участников как раз и определяется сиюминутными предпочтениями, можно было быстро решить те или иные вопросы. Именно сиюминутные предпочтения и определяют то, что при царе Николае II-страстотерпце всевозможные проходимцы вроде Абаза и Безобразова, влияли не просто на политику страны, а спровоцировали войну с Японией.

“Сиюминутные предпочтения и интересы влияют на действия политиков не меньше, чем холодный анализ, а в авторитарной системе, где решение лидера не проходят процедуры согласования и не ограничены законом, личность лидера может наложить отпечаток на целый исторический период”.

Поэтому очень важны личные человеческие качества лидера, а не только движение пластов, которые предопределили его политику. “Михаил Горбачев, так много сделавший для демократии, в личностном отношении – глубоко авторитарный человек; и тому существует много доказательств и наиболее ярким примером являлось его поведение на съездах. Декларируя на словах коллективный характер принятия решений, он органически не способен был выслушивать оппонентов. Возражения приводили Горбачева в бешенство, он терял контроль над собой. Ему принадлежат “бессмертные” фразы – “о плюрализме двух мнений быть не может” и “с оппозицией диалог не возможен”. А с кем тогда возможен диалог – с самим с собой?”.

В этом смысле он похож на Николая II- страстотерпца. Николай II органически не мог терпеть рядом с собой человека умнее и сильнее себя. Отсюда его разногласия и нетерпимость к Петру Аркадьевичу Столыпину, которого поддерживала вдовствующая императрица. Поэтому Николай II своим рескриптом даже замял следствие после убийства Столыпина и тем самым дал основание предполагать, что убийство Богровым Столыпина прошло по его приказу.

“Авторитарный человек видит мир как систему иерархических связей – он может подчиняться и подчинять; ему безумно тяжелы и чужды отношения на равных. У Горбачева это проявлялось во всем”.

Какие личные свойства Михаила Сергеевича Горбачева, отслеженные современниками, привели к тому, чтобы он вел себя во время “путча”  так, как он себя и вел (июль-август 1991 год)? “Личностные свойства Горбачева в полной мере проявились в Форосе. Он не мог согласиться с тем, что люди, цену которым он прекрасно знал, будут сильнее его, навяжут ему свою волю. Путчисты учли и усталость Горбачева от демократов и стремление к не контролируемой власти и не подумали лишь об оскорбленном чувстве собственного достоинства человека, для которого примириться с шантажом со стороны своих подчиненных было страшнее смерти. Характер Горбачева и его слепота сделали возможным путч; но те же самые качества предопределили его стойкость в самый ответственный момент”. Стойкость состояла в том, что он дистанцировался от путчистов и предпочел уйти.

“Именно авторитарность Горбачева помогла ему признать факт поражения Советского Союза в холодной войне и подписать полную безоговорочную капитуляцию — уйти из Европы и из Афганистана, начать процесс разоружения”.

Авторитарность Горбачева заключалась, например, в том, что вывод войск из Афганистана, и вывод войск из Германии и т.д. – все это согласования не проходило. Все действия происходили по личному приказу, точно так же, как и у царя – такова моя воля.

Эта же авторитарность помешала Горбачеву в первые годы пребывания у власти увидеть нестабильность собственного положения. Он видел многие застарелые язвы системы и, в частности, экономические. Ему принадлежит крылатое выражение: “затратная экономика”. Все держалось только на нефти и стоило только американцам провести крысиную работу по снижению цены на нефть, как это тут же сказалось на экономическом положении СССР и перестройка начала фатально пробуксовывать. Горбачев, уверенный в своей силе внутри страны, не потребовал от Запада платы за свои уступки на международной арене.

Также поступил в свое время и Александр I. Разница лишь в том, что Александр I был прирожденный правитель, а Горбачев – добивался власти. Как сказал в свое время Наполеон: “Это прирожденные короли могут проигрывать сражения, я себе позволить этого не могу”.

Некоторые меры, которые могли бы укрепить положение Горбачева и смягчить отрицательные последствия развала старой системы, не были сделаны и не по моральным, а по психологическим соображениям, т.к. Горбачев был слишком уверен в себе и мысль о собственной слабости была для него нетерпимой.

Патриарх в послании сказал, процитировав Иова: “Не из праха выходит горе и не из земли вырастает беда”. Именно такой царь оказался последним в династии псевдо-Романовых; и именно такой человек оказался первым и последним президентом СССР. И то и другое, конечно же, — действие всесильного Промысла Божия.

Горбачев, несомненно, ощущал себя даже не царем, а императором, и это, а не что-нибудь другое, предопределило провал “путча” – люди, которым он знал цену, вздумали ему диктовать.

Соглашение с Ельциным в 1988-1990 годах провалилось по этой же причине. С Ельциным надо было работать на равных, а на равные отношения Михаил Сергеевич Горбачев был не способен. Как уже отмечалось, точно так же и царь Николай II не мог терпеть рядом с собой людей умнее и сильнее себя. Поэтому были отправлены в отставку и Витте, который, скрипя сердце завязывал связи с Распутиным,[7] и П.А. Столыпин, который был органически не способен якшаться с Распутиным.

Горбачев власти добивался – простой комбайнер, студент юрфака и учился он напряженно и изо всех сил. Мало того, он некоторое время был в оккупации (1942 год и ему 11 лет), что совершенно не способствовало продвижению по службе и надо было отрабатывать и завоевывать свое место под солнцем. Но дальше пришло “везение” и самым крупным везением было покровительство Андропова.

Когда человек не родился в высшей власти, а достиг высшей власти, в нем авторитарные амбиции бывают больше, чем у прирожденных. И этот случай можно сравнивать с Наполеоном III, который тоже не был прирожденным, а победил на выборах 1849 года.

Эпилог.

Как спрашивал Кузьма Прутков – где начало того конца, которым заканчивается начало? Однозначного ответа не существует – сколько концепций, столько и начал. Я со своей стороны считаю послание митрополита Сергия от 1 февраля 1928 года “К клиру и пастве Гатчинского Покровского храма”.

“Поминовение властей за богослужением вводится не во отмену, а во исполнение церковного установления”. И ссылка идет не на послание апостола Павла к Тимофею, а на книгу пророка Иеремии гл.29, где речь идет о вавилонском пленении народа Израилева.

7 и заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир.

Тут патриарх писал “Не из праха выходит горе и не из земли вырастает беда”, а Сергий – несколько иначе, т.е. сам Господь переселил нас из России в СССР.

8 Ибо так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: да не обольщают вас пророки ваши, которые среди вас, и гадатели ваши; и не слушайте снов ваших, которые вам снятся; 9 ложно пророчествуют они вам именем Моим; Я не посылал их, говорит Господь.

Сколько было предсказаний ложно-эсхатологических и что вот-вот второе пришествие и что это – собирательный антихрист и т.д.

10 Ибо так говорит Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет[8], тогда Я посещу вас и исполню доброе слово Мое о вас, чтобы возвратить вас на место сие.

11 Ибо только Я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду.

 12 И воззовете ко Мне, и пойдете и помолитесь Мне, и Я услышу вас; 13 и взыщете Меня и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим.

 14 И буду Я найден вами, говорит Господь, и возвращу вас из плена и соберу вас из всех народов и из всех мест, куда Я изгнал вас, говорит Господь, и возвращу вас в то место, откуда переселил вас.

Но в 27 стихе первосвященники спрашивают

27 почему же ты не запретишь Иеремии Анафофскому пророчествовать у вас?

28 Ибо он и к нам в Вавилон прислал сказать: плен будет продолжителен: стройте домы и живите в них; разводите сады и ешьте плоды их.

Итак, здесь не только о молитве, обетовании, но здесь и предупреждение, что плен будет продолжителен. 70 лет – это для истории мало и это – утомительно долго для отдельных людей. 70 лет– это три поколения.

70 лет для русского православного человека существовали две опасности, которые подстерегали его, как Сцилла и Харибда.

Первая опасность – озлобиться. Таких, которые не удержались на высоте христианского сознания, было очень много и они свое озлобление в основном переносили на патриарха Сергия.

Вторая опасность – дать своей маске прирасти к лицу. Наиболее ярким примером второго случая я считаю митрополита Питирима (Нечаева)[9], который скончался в 2004 году 4 ноября, а отпевали его 7 ноября по благословению Святейшего (не без смысла).

Питирим, например, заявлял, что Церковь и капитализм не совместимы. Причем тут Церковь и тот или иной строй?! Например, апостол от 70 Филимон – рабовладелец, а Онисим – его раб. 19 февраля 1861 года (ст.ст.) – освобождение крестьян от крепостного права – память апостола Филимона.

У нас нет прав осуждать ни тех ни других. В послании к римлянам апостола Павла сказано (гл.14):

4 Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его.

Наш курс по истории РПЦ получает завершение. Он начинался со дня отречения царя в день иконы Божией Матери “Державная”, т.е. 2 марта 1917 года и заканчивается – описанием оползания и разрушения коммунистической системы в 1990-1991 годах.

Дальше Русской Поместной Церкви предстояло жить и собирать сокровище нетленное в новой стране, уже в России. Снова в России, из которой Господь вывел народ русский, как когда то евреев из Израиля, и в которую снова привел (возвратил пленение русского народа).


[1] Опубликовано в “Известиях” 5 ноября 1990 года, а ЖМП только перепечатало; ноябрь 1990 года — 70 лет окончательной победы большевиков; Врангель покидает Крым в ноябре 1920 года.

[2] Митрополит Вениамин Федченков был не только свидетелем тех событий, но и участником.

[3] Вот точно так же можно сказать и про 73-ю годовщину — В.М.

[4] И прежде всего, конечно же, Николаю Александровичу – страстотерпцу – В.М.

[5] Горбачев родился в 1931 году.

[6] Завтракала и обедала Екатерина только одна – В.М.

[7] Распутин звал его “Витя”.

[8] Вот и срок – В.М.

[9] Сын священника.