Новейшая история Русской Православной Церкви. Лекция №59

Print Friendly, PDF & Email

Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)

Празднование 1000‑летия крещения Руси. Поместный собор Русской Православной Церкви 1988 года.

  1. Встреча Горбачева с патриархом Пименом и постоянными членами Синода РПЦ: 29 апреля 1988 года.
    1. Возвращение святынь из Кремля.
  2. Открытие празднеств в честь 1000‑летия: кто кого опередил?
  3. Поместный собор 1988 года. Новый устав РПЦ.
  4. Иные деяния собора 1988 года. Прославления святых. Заключение.

29 апреля 1988 года состоялась встреча Горбачева с постоянными членами Синода. На встрече были приглашены: патриарх Пимен; три постоянных члена Синода по кафедрам: Ленинградскую кафедру тогда занимал нынешний патриарх Алекси́й II, Крутицкую и Коломенскую Ювеналий, Киевскую кафедру занимал Филарет (Денисенко), ныне анафематствован; управделами РПЦ тогда был Владимир Сабодан, нынешний блаженнейший Киевский и всея Украины (автономной церкви Украины); председатель Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) (тогда был Филарет Минский, который и сейчас на этой же кафедре).

Напрашивается некая параллель с “кремлёвской вечерей” товарища Сталина и трёх митрополитов РПЦ: встреча Сталина с Сергием Страгородским, Алексием Симанским и Николаем Ярушевичем.

С 1943 года по 1988 год, в течение 45 лет, никаких подобных судьбоносных встреч не было. Встреча Сталина была абсолютно судьбоносной – это было возвещение, что отныне Сталин берёт Церковь под свою защиту. Это событие для поместной церкви сравнимо по важности с Миланским эдиктом (313 год).

В 1943 году день встречи тоже был судьбоносный – в ночь на 5 сентября (н.ст.) – отдание Успения Богородицы, день памяти Иринея Лионского (св. отец II‑го века, автор трактата “Против ересей”), день церковной памяти Калинника Константинопольского, патриарха, замурованного заживо в Равенне в 711 году по приказу императора Юстиниана II Ринотмита (Рваные ноздри).

При встрече со Сталиным решались конкретные вопросы, которые определили главные приоритеты на десятилетия вперёд, и до конца 80‑х (всё содержание беседы хранилось в архивах с грифом сов. секретно).

А 29 апреля при встрече с Горбачевым в день, по сути самый будний, и разговор был ни о чём. Михаил Сергеевич со свойственной манерой, со свойственным многословием сказал, что в год 1000‑летия крещения Руси государство, со своей стороны, — и так далее.

Горбачев сообщил членам Синода, что разрабатывается новый закон “О свободе совести”. Этот закон и будет принят, но 1 октября 1990 года и Пимен до него уже не доживёт.

В 1943 году встреча глубокой ночью и маленькое коммюнике, которое будет опубликовано в газете “Правда” (автор Молотов), а здесь – публикация в “Правде”, в “Известиях”, спец. выпуск “Известий”. В 1943 году всё – полусекретно, а сейчас этот вопрос интересует всех – эйфория.

В 1988 году все понимали, что гонения кончились, но только спустя год стало ясно, что церковно‑общественная и церковно‑государственная ситуация в стране вышла из‑под контроля правительства Горбачева. Правительство Горбачева уже психологически не годились в гонители. Примерно как в “Преступлении и наказании” Достоевского Порфирий говорит про Раскольникова, что “он у меня психологически не убежит, хотя бы и было куда бежать”.

Горбачев и его присные могли говорить привычные слова, что у нас около 70 миллионов верующих, что с этим надо считаться, что лучше, если мы сами возьмём всю ситуацию под контроль. Горбачев говорит, что “подавляющее большинство верующих приняли перестройку, вносят немалый вклад в реализацию планового социально‑экономического ускорения страны, в развитие демократии и гласности. Именно в этих условиях стал возможен широкий общественный диалог, более активное участие религиозных деятелей в работе таких формирований, как фонд культуры, детский фонд имени Ленина, общество “Родина” и других”.

Таким образом, глава государства, у которого уже тогда стремительно падал рейтинг, произносит слова, которые не отвечали существу ситуации. Свершилось то, что было предсказано сразу после войны: “никнет дом 10 царей”. 10 царей, имевшие одни мысли (см. Апок. 17, 12-14) – это же апокалиптический образ и апокалиптический феномен (17‑я гл. Апокалипсиса).

26 мая происходит немыслимая вещь – возвращение святынь из Московского Кремля. Всегда считалось, что всё, что находится в центральном музее страны – это уже навечно. А тут вернули святыни, которые Церковь копила у себя, начиная с XVII‑го века (после Смутного времени, при первых Романовых).

Вернули: часть Животворящего креста Господня, часть ризы Пресвятой Богородицы, десную руку Андрея Первозванного, головку Иоанна Златоуста и множество частиц мощей. Про то, что эти святыни (многие) находились у нас, вообще мало кто знал.

Все возвращенные святыни в больших серебряных сосудах были поставлены на помосте в Елоховском соборе; отслужен молебен, после чего по распоряжению патриарха святыни разошлись по разным церковным местам.

Можно сказать, что именно в этот день наступил конец советской власти и что этот день можно назвать гранью преодоления интеллигентской секуляризации, потому что именно на этот день пришлись похороны Лосева.

Вообще поздней весной 1988 года происходят странные вещи. Например, все известно, что такое был Совет по делам религий. Совет по делам религий была структура, на которой лежали обязанности контроля за всей жизнью Церкви. В союзном Совете по делам религий (а все религии при Брежневе были объявлены равноправными и равнозначными) был православный отдел. Этот отдел возглавлял тогда Генрих Александрович Михайлов[1], к которому считали за счастье попасть и среднее духовенство и епископат; насельницы монастырей жаловались на своё монастырское начальство в Совет по делам религий.

В церковно‑государственных отношениях после возвращения святынь начинается новый период: были люди, которые десятилетиями практиковались в практике – “держать и не пущать”; были “присяжные” идеологи типа Клебанова, но на государственном верху их перестали слушать.

Государственные структуры восприняли празднование 1000‑летия крещения Руси как средство для повышения стремительно падающего рейтинга государства и в этом отношении они не просчитались, но это уже не могло помочь.

В частности, на праздновании 1000‑летия крещения Руси приехало 211 делегаций из 89 стран; были представлены все автокефальные церкви, кроме Константинополя и Православной Церкви Эллады. Константинополь и Православная Церковь Эллады не послали своих представителей чисто по церковно‑политическим соображениям. Например, у них было желание забрать русские монастыри на Афоне. На Афоне старых насельников не осталось, в 1947 году был бунт, после которого на Афон долго не пускали. Первая большая делегация поехала на Афон только в 1989 году. На праздновании 1000‑летия крещения Руси прибыли 10 кардиналов, в числе которых был Виллебрандс.

На эти празднества было аккредитовано 1100 журналистов, из них 446 человек – иностранных. Никакие фестивали не имели такого международного резонанса. Когда по первой программе центрального телевидения показали весь концерт хора отца Матфея и этот хор выводил на разные голоса “Яко с нами Бог”, то люди старшего поколения, помнившие хрущёвщину, так и говорили – “бедный Хрущев, уж теперь в гробу переворачивается”. Все эти события были предсказаны преподобным Серафимом Вырицким (скончался в 1949 году), что так будет.

Предсоборная работа началась 24 июля 1981 года в день равноапостольной Ольги. В 1988 году – абсолютно другая государственная политика. В начале средства массовой информации замалчивали этот предстоящий юбилей; около 1984 года стали появляться брошюры, журнальные публикации, но в духе воинствующего атеизма; а в 1987 году слово “безбожник” стало ругательным. Но из‑за того, что средства массовой информации поздно включились в работу по подготовке празднования 1000‑летия крещения Руси, то время было упущено и это признавали все идеологи и политологи. (Например, Бессонов Михаил Николаевич в книге, которая вышла в Политиздате 1990 года).

В результате инициативу в освещении исторических событий, конечно, с сугубо церковной точки зрения, перехватила Церковь. Осмысление роли и миссии Русской Церкви в русской истории и русской культуре — именно так ставился вопрос, который вполне успешно развивался, заполняя статьями, книгами образовавшийся идеологический вакуум.

Собор открылся в июле 1988 года, причём в период, начиная с 1985 и до 1988 года подготовлен новый устав Церкви. Автор этого устава – ныне здравствующий Кирилл Гундяев, 1946 года рождения. Этот устав устарел через полгода после того, как он был принят (протоколы собора 1988 года не опубликованы до сих пор).

Основные моменты устава. Прошло 26 лет после 1961 года, многие деятели 1961 года к 1988 году были ещё живы. Сам Господь ссудил патриарху Пимену дожить до того дня, когда ему доведётся исправить главные из тех (прежних) ошибок – всё, что было в уставе 1961 года нецерковного, в уставе 1988 года было успешно преодолено.

При выработке нового устава Кирилл (тогда – архиепископ) использовал некоторые моменты (наработки) собора 1917-1918 годов и был отвергнут устав 1945 года. Объяснялось это тем, что устав 1945 года готовился в срочном порядке во время войны и многие моменты были не определены – устав признан абсолютно устаревшим.

Устав 1988 года вырабатывался, исходя из реальной ситуации на тот момент; кое‑какие моменты были сделаны буквально “под Пимена”. В частности, органы управления были названы “Поместный собор”, “Архиерейский собор” и “Священный Синод” во главе с патриархом. Таким образом, патриарх оказывался в церковной иерархии на четвёртом месте.

Далее. В межсоборный период в положении 1917-1918 годов всей полнотой власти обладает патриарх, а соединённое присутствие Священного Синода (выборного) и Высшего Церковного Совета под председательством патриарха является Высшим Церковным управлением.

В уставе 1988 года:

  1. Осуществляя свою каноническую власть, Патриарх Московский и всея Руси:

а) несет ответственность за исполнение постановлений Соборов и Священного Синода;

б) представляет Соборам отчеты о состоянии Русской Православной Церкви за межсоборный период;

в) поддерживает единство иерархии Русской Православной Церкви;

г) осуществляет начальственное наблюдение за всеми Синодальными учреждениями;

д) обращается с пастырскими посланиями ко всей Полноте Русской Православной Церкви;

е) подписывает общецерковные документы после соответствующего одобрения Священным Синодом;

ж) осуществляет исполнительно-распорядительные полномочия по управлению Московской Патриархией.

Патриарх Се́ргий в своё время писал, что “российский патриарх это – не Римский папа и даже — не патриарх в византийском смысле слова, а только председатель Синода”.

Уставом 1988 года патриарху не было предоставлено право вето ни по какому вопросу.

  1. Предстоятель Русской Православной Церкви носит титул: «Святейший Патриарх Московский и всея Руси».
  2. Патриарх Московский и всея Руси имеет первенство чести среди епископата Русской Православной Церкви и подотчетен Поместному и Архиерейскому Соборам.
  3. Патриарх Московский и всея Руси имеет попечение о внутреннем и внешнем благосостоянии Русской Православной Церкви и управляет ею совместно со Священным Синодом, являясь его Председателем.
  4. Отношения между Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом, в соответствии с общеправославной традицией, определяются 34‑м правилом свв. Апостолов и 9‑м правилом Антиохийского Собора.

Патриарх избирается пожизненно, а вопрос об уходе патриарха на покой решает Поместный собор. Поместный собор собирается не реже, чем в 5 лет. Архиерейский собор — не реже, чем в 2 лет.

Епархиальное управление (взяты наработки собора 1917-1918 годов).

В епархиях, помимо епархиального совета, обязательно и епархиальное собрание из духовенства и мирян. Епархиальное собрание должно созываться не реже 1 раза в год.

Положение о Священном Синоде включает в себя новую формулировку: Священный Синод под председательством патриарха осуществляет центральную верховную власть в межсоборный период.

Епархиальный архиерей избирается и назначается Синодом, а указ подписывает патриарх. По достижении 75‑летнего возраста архиерей подаёт прошение на покой (патриарх — нет).

Ключевым вопросом было положение о приходах. Церковь наконец‑то смогла преодолеть наследие хрущёвского периода. Было сказано, что приход находится под каноническим управлением епархиального архиерея и под руководством поставленного архиереем священника‑настоятеля.

По уставу 1961 года (и подтверждено в 1971 году на поместном соборе), священник всего лишь – наёмник приходского совета. Фактически по положению 1961 — 1971 годов приход был слабо связан с епархиальным центром.

В новом уставе осталось, что приходская община является субъектом договора с властями, то есть, храм, например, передаётся приходской общине. Приходская община заключает договор с местной гражданской властью на бессрочное, безвозмездное пользование храмом и церковной утварью, если утварь тоже передаётся общине (“двадцатке”).

Но одно дело – положение, утверждённое на соборе, и совсем другое дело – как они начинают работать на практике. Именно такая практика и является критерием не только жизненности, но и истинности соборных установлений.

В уставе сказано, что настоятель управляет причтом и приходом, что он созывает приходское собрание[2] и настоятель в обязательном порядке действует в сотрудничестве с приходским советом.

В отдельных случаях (не как исключение, но и не как обязательство) настоятель может быть и старостой – председателем приходского совета, но на приходском собрании настоятель — всегда председатель. В ведение настоятеля передаётся архив и вся переписка осуществляется за подписью настоятеля.

Приход, таким образом, был определён как каноническая единица епархии.

Вопросу о монастырях в уставе был посвящён специальный раздел. Тенденция хрущевской администрации, начиная с 1957 года, была направлена на ликвидацию монастырей как таковых. А в уставе 1988 года говорится, что открытие нового монастыря благословляется патриархом совместно со Священным Синодом по представлению епархиального архиерея.

Монастырь имеет право открывать своё подворье уже без решения патриарха и Синода.

Состав Поместного собора 1988 года. Собор состоял из 272 человек; из них 74 архиерея (правящие все), 95 священников, 14 монахинь, 87 мирян (из них 6 женщин).

По сравнению со всем предшествующим периодом были формулированы два приоритетных направления в деятельности Церкви, которые абсолютно противоречили, не отменённому на тот момент, законодательству 1929 года. Церковь располагала только устным заверением Горбачева, что готовится новый закон, в котором все эти положения будут отменены.

Первое приоритетное направление собора — религиозное образование, распространение веры и катехизация верующих.

Таким образом, после многих лет, когда считалось, что Церковь в СССР находится чуть ли не в лепрозории, тут объявляется, что Церковь переходит в наступление и начинает проповедь веры и к преподаванию вероучения сколь возможно многочисленной аудитории.

Второе приоритетное направление собора – милосердие и благотворительность.

В 1988 году отделение Церкви от государства никто не оспаривал и никто не считал это худым делом – все считали благом, только надо было правильно понять.

Соборная канонизация Собора 1988 года 9‑ти подвижников благочестия.

В послевоенный период были прославлены Герман Аляскинский, Иоанн Русский (1962 год), Иннокентий Московский (1970 год); но все прославления были сделаны уже после того, как эти подвижники были прославлены другими патриархатами.

В данном случае были канонизированы 9 человек и характерен состав подвижников, прославленных на юбилейном соборе 1988 года.

Первое. Канонизирован благоверный князь Димитрий Донской, местно-чтимый давно, во всяком случае на некоторых фресках XVI‑го века его писали в нимбе – собор утвердил то, что уже давно было церковной практикой.

Второе. Канонизирован преподобный Андрей Рублёв, также местно-чтимый уже в конце XV‑го века.

Третье. Канонизирован преподобный Максим Грек, скончался в начале царствования Ивана Грозного (1556 год), но местное почитание его началось с конца XVI‑го века, когда он явился царю Фёдору Ивановичу; в XVII‑м веке была разработана иконография иконы Максима Грека, был написан ему акафист — собор утвердил Максима Грека для всероссийского почитания и для сообщения другим автокефальным церквам.

Четвёртое. Канонизирован в лике святителей митрополит Макарий Московский; скончался при Иване Грозном (1563 год). Прославление Макария Московского отчасти было и поклоном в сторону старообрядчества. Макарий Московский – председатель и организатор, так называемых, “макарьевских” соборов: 1547 и 1549 годов и председатель Стоглавого собора 1551 года.

Стоглавый собор пытались отменить Московский собор 1656 года и Большой Московский собор 1667 года.

Пятое. Канонизирован преподобный Паисий Величковский. Здесь надо было подчеркнуть преемственность духовного делания – от Афона, где начинал Паисий Величковский, через Молдавию к Оптиной пустыни. Надо было разрушить миф или отменить неправильное мнение о некоторой провинциальности всей церковной жизни синодального периода.

Шестое. Канонизирован преподобный Амвросий Оптинский – как бы ипостась оптинского монашеского делания и, прежде всего, окормления мирян.

Седьмое. Блаженная Ксения Петербургская. В данном случае было взято во внимание великое народное почитание и в XIX‑м веке и в XX‑м веке; особенно во время II‑й мировой войны и после войны.

Восьмое. Канонизирован в лике святителей епископ Игнатий Брянчанинов – как бы мост от святых отцов к началу XX‑го века “над пропастью интеллигентского безвременья” (выражение А. Блока).

Это было и некое пророчество о предстоящем религиозном святоотеческом просвещении образованных мирян.

Девятое. Прославлен в лике святителей высокий богослов XIX‑го века епископ Феофан Затворник.

Ещё по мере подготовки к 1000‑летию крещения Руси с 1981 года была образована историко‑канонизационная рабочая группа под председательством митрополита Ювеналия (Пояркова). Затем эта рабочая группа была преобразована в Синодальную канонизационную комиссию и на соборе 1988 года было закреплено: работы по изучению материалов о православных угодниках Божьих продолжить.

РПЦЗ и Западноевропейский экзархат Константинопольского Патриархата пытались, независимо от Московской Патриархии устроить какое‑то юбилейное празднование 1000‑летия крещения Руси. Из этой затеи ничего не получилось; кроме всевозможных публикаций в “Вестнике РХД”, юбилейного празднования организовать не удалось.

Представители Западноевропейский экзархата и руководство и члены РПЦЗ, и сам Виталий Устинов, первоиерарх РПЦЗ в то время получили приглашение на празднование в Москву в качестве почётных гостей. Митрополит Виталий не поехал и запретил ехать своим клирикам; но миряне приехали. После возвращения появилось много восторженных откликов по поводу празднования 1000‑летия крещения Руси в Москве. Например, Вера Робертовна фон Вирен‑Горчинская, которая подчёркивала, что никаких преследований Церкви в СССР нет[3].

Теперь, 20‑ть лет спустя, можно сказать, что во всём этом праздновании, посвящённом 1000‑летию крещения Руси, была немалая доля эйфории. Радовались все, и люди малоцерковные и вообще нецерковные. Но именно в это время бывший советский народ обнаружил, что он – “наг”, как Адам после грехопадения. В результате внезапно свалившейся гласности, народ обнаружил, что он ограблен, разорён, всячески кругом обойдён. Но в то же время многие почувствовали, что все эти годы ждали, иногда и не осознавая, любимого и любящего Христа. И когда это люди осознали, то уже обратного хода не было.

В послании Иакова сказано, что муж с двоящимися мыслями не твёрд во всех путях своих (Иак. 1,8). 1000‑летие крещения Руси предваряет и развал СССР.


[1] Мне довелось встретиться с Михайловым именно по вопросу Киево‑Печерской Лавры. При встрече, оказалось, что мы говорим на одном языке и пришла к выводу, что в Совете по делам религий сидят люди, которые хотят помочь, но не знают, с какой стороны подойти – В.Е.

[2] Это – самое главное, то есть, без настоятеля “двадцатка” собраться не имеет права – В.Е.

[3] Также и монахиня Мария (Гурко) из Парижа и некоторые другие.