Новейшая история Русской Православной Церкви. Лекция №44

Print Friendly, PDF & Email

Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)

Русская Православная Церковь сразу после смерти Сталина: 1953 – 1958 годы.

  1. Лицо и личность Никиты Сергеевича Хрущева: анализ и социально политическая ситуация в стране в период 1953 – 1958 годов.
  2. Первые меры пресечения в отношении Русской Православной Церкви. Новое положение и новая деятельность Георгия Карпова.
  3. Патриарх Алексий I.

 Сталин был императором именно в римском смысле слова, но династии нет, императорство только личное. Хрущев не стал продолжателем дела Сталина. По вопросу, почему Хрущев повёл себя так, какие были на это причины, существует очень много версий, в том числе и со стороны его современников.

Современник Хрущева, такой, как Каганович, называет его тайным троцкистом. Но это версия сомнительна, так как почему же Хрущев с такой чёрствостью отнёсся к просьбе Натальи Ивановны Седовой[1], которая после XXII‑го съезда КПСС написала письмо Хрущеву, где просила хотя бы частично реабилитировать своего мужа.

Наиболее распространенная версия, что Хрущев был волюнтарист – романтик и, значит, горячо верил в победу коммунизма.

Нельзя забывать, что настоящее объяснение всегда простое – личными неудовольствиями против Сталина, например, он его унижал. Но почему у Молотова, которого Сталин называл – “Вячеслав каменная задница”, нет ничего подобного, ведь Сталин унижал всех. Всё объясняется, если Хрущев был не троцкистом, а ленинцем. Тогда понятно, что Сталин был для Хрущева узурпатором, который попрал и растоптал дело Ленина.

Дело не в том, что Хрущев был романтик. Романтик романтику – рознь; дело в том, что он был мечтатель, в каком‑то смысле похожий на Ленина. Существует самая ядовитая, духовно опасная форма мечты – мечта о прошлом.

Мечта о будущем, если она не сбывается, то для человека есть выход — как у Блока.

Что же делать, если обманула

Та мечта, как всякая мечта,

И что жизнь безжалостно хлестнула

Грубою верёвкою кнута.

У Солженицына “В круге первом” есть такой мечтатель о прошлом — Радович, серб, который натурализовался в России и который после войны продолжал ходить в будёновке.

Мечта о прошлом духовно опасна, так как в мечте о прошлом нельзя разочароваться, прошлое рисуется таким, каким тебе хочется. И то, что ты сам себе нарисовал, то ты одеваешь в тогу идеала и ставишь на пьедестал.

Нечто подобное существует в расколах. У старообрядцев мечта о XVI‑м веке, об эпохе Ивана Грозного; у карловчан – мечта о синодальном периоде.

Славянофилы, как говорят, “жили прошлым” (С. Булгаков) мечтали об общении, но их слишком мало, семь человек, и поэтому, их легко разобрать. Киреевский Пётр Васильевич собирал народные песни, Хомяков ходил на нормальную крестьянскую сходку, значит – это не только мечта. Иван Сергеевич Аксаков разрабатывал принципы и формы местного самоуправления, так называемого земства. Они всё‑таки были трезвые люди. Славянофилы не столько — мечтатели, сколько — обвиняемые в мечтательстве (многими — от Аполлона Григорьева до Флоренского).

Мечта о прошлом (и мечта как раз о ленинском прошлом), когда эта мечта стала идолом и этому идолу, как молоху и приносятся жертвы. Хрущев от природы был не злой человек, но постепенно начинает ненавидеть любимчиков Сталина. В любимчики попадают и Пастернак со всеми своими женами и патриарх Алексий[2], со всею Русской Православной Церковью.

Поэтому можно понять: почему этот совсем не злой человек сажает второй раз Ивинскую, почему этот не злой человек (от природы) не назначает Зинаиде Николаевне Пастернак даже грошовой пенсии, и она была вынуждена продавать письма своего мужа по 5 рублей за штуку.

“Новые веяния” почувствовали сразу же, так как приказано было тут же изменить формулу церковного поминовения. Карпов и патриарх вместе выработали новую формулу для поминовения: “О новопреставленном генералиссимусе Иосифе”.

В номере №4 ЖМП за 1953 год набранная статья “Вместе с народом” была срочно изъята. В статье была прямая аллюзия из декларации Сергия – было сказано и про приём 1943 года, и про регулярные посещения патриархом Сталина и многое другое. Статья прошла всю необходимую цензуру[3] и была подготовлена к печати.

Начинаются (абсолютно не продуманные, вслепую, напролом) попытки разрушить установившиеся отношения (сталинские) между Церковью и государством. Поэтому в первой половине 1953 года запретили издание 3‑го тома речей митрополита Николая Ярушевича. В этом томе столько “ура” и “Да здравствует”, что, может, и лучше, что его запретили — речи митрополита не соответствовали новым отношениям.

Здесь необходимое Nota bene. Надо сказать, что в этом хоре славословий церковным “запевалой” был, безусловно, митрополит Николай Ярушевич. Что сто́ит одна его речь на отечественной экуменистической конференции “В защиту мира” в мае 1952 года: там и “первый часовой мира”, и “всеобъемлющее сердце, вобравшее в себя всю боль страждущих”, и даже что “он не даст обречь на новые муки человечество, им (курсив наш – В.Е.) недавно спасённое” (очевидно во II‑ю мировою войну – В.Е.), — словом, такое “каждение”, рядом с которым “Панегирик” Плиния Младшего кажется невинным сочинением школьника.

Положим, тогда это была общая государственная установка. И не только государственная. Вот уже и образец поэтического вдохновения:

Пусть миру этот день запомнится навеки,

Пусть будет вечности завещан этот час –

Легенда говорит о мудром человеке,

Что каждого из нас от страшной смерти спас.

(21 декабря 1949 года – 70‑летие Сталина)

Или ещё:

И благодарного народа

Он слышит голос: Мы пришли

Сказать где Сталин, там свобода,

Мир и величие земли.

Эти “вымученные ямбы” (Г. Иванов) подписаны всем известным именем: Анна Ахматова.

Но если Церковь принимает и в этом “посильное участие” и даже рвётся “в первые ряды” (даже по сравнению со всеми остальными христианскими конфессиями), значит, вновь образуется та самая “не должная, тягостная для самой Церкви связь с государством” (архиепископ Иоанн Шаховской), столь характерная для синодального периода.

И вот государство само, в лице Хрущева, разрывает эту связь – конечно, по Промыслу Божию. Ибо Сам Господь хранит свободу Своей Церкви, её же стяжал святою Своею кровью.

Подготовлен и отправлен на утверждение план “локализации” святых источников, то есть, готовилось закрытие. Святые источники официально не закрывались никогда. В Лавре источник у северной стены обнесли забором, но люди туда ходили, а источник преподобного Сергия был засыпан сразу же после революции.

Схема докладов работала старая, то есть, требовалось докладывать правительству; и здесь она стала работать против Церкви. Карпов, например, выходил с каким‑то предложением и встречал отказ, хотя первый признак хрущевского времени – разнобой разных ведомств. Поэтому с одной стороны — Карпову отказывают, а с другой – регистрируют церкви и молитвенные дома, открывшиеся стихийно в марте 1954 года и никто не мешает.

Была попытка передать функции Совета по делам Русской Православной Церкви отделу пропаганды и агитации при ЦК КПСС. Попытка провалилась, но некоторые вопросы направлялись туда на согласование.

Патриарх трижды просится на свидание с главой правительства. Официальный запрос: 4 и 28 ноября 1953 года и 1 января 1954 года. Только в конце 1954 года Маленков принимает патриарха, а через некоторое время Маленкова снимают с должности. К Маленкову Георгию Максимилиановичу патриарх относился не без надежды. Маленков – дворянин, был связан с белыми в своё время в Сибири (Хрущев помог ему не попасть под арест)[4].

Протокол встречи патриарха с Маленковым остался и хорошо известно, что просил патриарх: уменьшения налогов[5] на духовенство; вернуть все здания Троице-Сергиевой Лавры[6]; о слиянии двух советов в один.

То есть, слияние Совета по делам Русской Православной Церкви и Совет по делам культов. Просьба о слиянии двух советов в один была огромной ошибкой со стороны патриарха и эта просьба будет выполнена в 1965 году после Хрущева. При Сталине Русская Православная Церковь была поставлена отдельно от всех остальных.

7 июля 1954 года выходит постановление ЦК КПСС, внутреннее, нигде и никогда не публикуемое, авторы Шипилов, Шелепин и Суслов Михаил Андреевич “О недостатках в научно-атеистической пропаганде”. В постановлении сказано так:

“В то же время Церковь и различные религиозные секты значительно оживили свою деятельность, укрепили свои кадры и, гибко приспосабливаясь к современным условиям, усиленно распространяют религиозную идеологию среди отсталых слоёв населения[7]. Надо решительно покончить с пассивностью в отношении к религии, разоблачать реакционную сущность религии и тот вред, который она приносит, отвлекая часть граждан нашей страны от сознательного и активного участия в коммунистическом строительстве.

В целях усиления научно-атеистической пропаганды должны быть использованы все многообразные формы и средства идейно‑политического воздействия на трудящихся на их родном языке, включая кино”.

Фильм “Тучи над Борском”, именно 50‑е годы, фильм игровой, но про сектантов, про баптистов. Героиню Олю сектанты чуть не убили, приковали к полу и так далее. Этот фильм полностью соответствует постановлению ЦК КПСС.

В постановлении в пункте 10 сказано: “Обязать министерство просвещения и министерство высшего образования СССР усилить воспитательную работу среди учащихся и студентов в духе воинствующего материализма”.

“Преподавание предметов таких как, история, литература, естествознание, физика, химия и т.д. насытить атеистическим содержанием”.

“Обязать ЦК ВЛКСМ улучшить атеистическую пропаганду среди молодёжи, уделив особое внимание работе среди той части молодёжи, которая ещё находится под влиянием Церкви”[8].

На основании таких внутренних документов составлялись тайные инструкции, которые рассылались власти на местах. Надо иметь в виду, что сталинская вертикаль стала работать против Хрущева. Уполномоченный по делам религий – это чиновник двойного подчинения, то есть, подчиняется своему начальнику в Москве и подчиняется власти на местах. Но чиновник, прежде всего, выполняет распоряжения Москвы.

Слабое место новой власти заключалось в отсутствии людей. Это касалось и выполнения постановления ЦК КПСС – нужны учебники, преподаватели и т.д., а ничего нет. Карпов не работал против Церкви, а был всю жизнь наблюдателем, докладывал обо всём без прикрас.

Карпова не удалось переквалифицировать, перевербовать и даже купить. Подключили Бонч-Бруевича[9], управделами при правительстве Ленина. Бонч-Бруевич в качестве разработчиков атеистической кампании приглашает Академию наук, а не отделы пропаганды и агитации при ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ.

Постановление от 30 октября 1954 года о научно-атеистической пропаганде вышло как генеральная задача для всей Академии наук. Для организации работы был организован координационный совет, председателем которого стал Бонч-Бруевич. В начале 1955 года Бонч-Бруевич готовит сводный план работ по Академии наук, но 14 июля 1955 года умер.

И всё‑таки для выполнения постановления нет квалифицированных людей; ведь для того, чтобы организовать и провести научную атеистическую пропаганду, надо знать сам предмет, против которого ведёшь пропаганду. Такие люди, как Семичастный, Аджубей, Ильичов, не могли справиться с поставленной задачей.

Информация о постановлении от 7 июля постепенно становилась известной более широкой публике. В результате появляется статья в “Правде” от 10 ноября, совершенно противоположного характера: “Об ошибках проявления научно-атеистической пропаганды”. В статье сказано, что “ЦК КПСС постановляет обязать обкомы крайкомы КПСС, ЦК компартий союзных республик и все партийные организации решительно устранить ошибки по атеистической пропаганде и впредь ни в коем случае не допускать каких‑либо оскорблений чувств верующих и церковнослужителей, а также административного вмешательства в деятельность церкви”.

Конечно, есть фраза, что “большинство населения Советского Союза давно уже освободилось от религиозных пережитков и что неизмеримо выросла сознательность трудящихся”.

“Всякого рода административные меры и оскорбительные выпады против верующих и церковнослужителей могут привести к закреплению и даже усилению у них религиозных предрассудков.

В СССР подорваны социальные корни религии, уничтожена база, на которую опиралась церковь; борьба против религиозных предрассудков должна рассматриваться как идеологическая борьба научного материалистического мировоззрения против антинаучного и религиозного мировоззрения”.

Какое впечатление статья произвела на Церковь, то есть верующих и клир? – посыпались благодарственные телеграммы со всех мест.

В 1954-1957 годах идёт явный процесс омоложения кадров священнослужителей. Священников в возрасте до 40 лет стало 13 %. Идёт рост числа учащихся в духовных семинариях и духовных академий и, причём, при большом конкурсе; рост монастырей — особенно женских.

В это время разваливается система лагерей и оттуда возвращается много верующих и именно мирян. Идеология же “изма-изма” явно ветшает. То, что действовало до войны, как это называл Солженицын – “строелюбие”, “маршелюбие”, уже не действует после войны.

11 правило Антиохийского собора запрещает обращаться к высшей гражданской власти священнослужителям помимо предстоятеля (патриарха). Но прошения об открытии семинарий в 8 городах, включая такие, как Ярославль – это всё прошения епархиальных архиереев при поддержке патриарха. В 1955 году скончается митрополит Ленинградский Григорий Чуков, но пока он был жив, от него происходили постоянные требования по прекращению безобразий. Карпов этим пользуется – не заворачивает его петиции, всё норовит доложить наверх.

В 1954 году выходит распоряжение, что при открытии, например, сессии Верховного Совета обязательно должны быть представители Московской патриархии. При приёме иностранных делегаций — обязательно должны быть представители Московской патриархии. Надо показать и народу, и всему миру, что наступления на религию нет.

В 1956 году – издание Библии (синодальной), тираж 50000 экземпляров и продаётся в государственных магазинах, а не в патриархии. Тогда же патриарх направляет запрос на получение разрешения на издательство ежемесячного сборника “Богословские труды” – разрешат в 1960 году. В том же 1956 году открываются церкви и молитвенные дома, передаются здания Троице-Сергиевой Лавры (не все) и братия, которая жила по частным домам, теперь живёт в монастырских кельях[10]. Возвращаются патриаршие покои. Получено разрешение и немедленно осуществляется перезахоронение Макария Московского в подклете Успенского собора Троице-Сергиевой Лавры. В начале 1956 года возвращается Троицкий собор Александро-Невской Лавры.

Принято решение (первый шаг к децентрализации) о том, что решения об открытии храмов в республиках принимает Совет министров этих республик и в каждой из республик организуется Совет по делам Русской Православной Церкви.

Практически не было случая, чтобы освобождённый из лагерей священник не пришел в патриархию просить себе места. Начиная с 1948 года никаких катакомбных образований нет, поэтому все идут только в патриархию. Все архиереи получают кафедры, кроме Афанасия Сахарова, который предпочёл оставаться на покое, но выполнял отдельные поручения.

Таким образом, положение Церкви двоякое. С одной стороны, казалось бы политика ущемления должна была бы продолжаться, так как главным её адептом был Хрущев, а возражали ему старые сталинские кадры – Ворошилов, Маленков, Молотов, которые потом войдут антихрущевскую группировку. Отстранение Хрущева не состоялось только благодаря предательству Булганина.


Через сердце предстоятеля проходят все беды нашей Церкви. Патриарх Алексий I хорошо чувствовал возможности нашего церковного общества. Патриарх Алексий не отличался героическим характером, но сколько мог – не терял крепости веры.

В 60‑х годах, когда Хрущев распоясался окончательно, патриарха спрашивали: ”- Как же мы опять это всё терпим? Почему Господь попускает?” Алексий спокойно отвечал – “Для укрепления нашей веры. Что мы будем сто́ить, если мы живы государственной поддержкой?”

В литературе 90‑х годов часто встречаются нарекания в адрес духовенства 50‑х годов. Нам есть, что́ возразить. Ни одной кафедры не было закрыто, число архиерейских кафедр в 1954-1955 годах достигает 70, из всех правящих архиереев – 33 архиерея – бывшие репрессированные[11].

Люди, которые когда‑то считали себя не то героями, не то мучениками, типа Афанасия Сахарова, пришли было в уныние. Например, история запечатлела разговор Афанасия Сахарова с неким архиереем (возможно с Арсением Крыловым, Тверская епархия). Сахаров сказал так, что “Господь дал обетование, что врата адовы не одолеют Церкви, но он же нигде не сказал, что Он сохранит Русскую Православную Церковь”. В ответ услышал слова, полные веры и упования, — Вы знаете, владыко, вот тучи на небе — их ветром гонит, но они всё равно пройдут на небе сами.


[1] Вторая жена Троцкого, которая дожила до 1962 года.

[2] Русский дворянин польского происхождения.

[3] Издательство Московской патриархии жило тогда под тройной цензурой. Первая цензура – внутренняя, вторая – Совет по делам Русской Православной Церкви и третья – Главлит.

[4] Маленков после отставки оказался в Экибастузе, где служит псаломщиком.

[5] С духовенства взимают 81% учитываемых доходов.

[6] Большинство зданий будет возвращено в 1956 году.

[7] При Хрущеве – всё, что не проходило в систему, на то закрывают глаза. Был даже анекдот на эту тему: если факты против меня, то тем хуже для фактов.

[8] Постановление готовила тройка – Шипилов, Шелепин и Суслов. Через некоторое время Шипилов оказался в антипартийной группировке 1957 года.

[9] Русский дворянин польского происхождения и участвовал в переговорах с Собором 1917-1918 годов от имени правительства участвовали Бонч-Бруевич, Курский (расстрелян) и Елизаров.

[10] В 1954 году наместником Лавры становится Пимен Извеков, будущий патриарх.

[11] Даже идеологический отдел ЦК замечает, что контингент стал “хуже”.