Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)
Русская Православная Церковь в последний период жизни Сталина: 1943 – 1953 годы. Стабилизация Московской патриархии.
- Проблема кадров и организация духовных школ в РПЦ.
- Преобразование духовных школ в РПЦ: огласительные христианские училища, духовные семинарии, духовные академии.
- Монастыри на канонической территории РПЦ. Открытие Троице-Сергиевой Лавры.
- Смерть Сталина.
Это десятилетие (1943-1953 годы) никакого сравнения с прошлым, довоенным. Прежде всего, Сталин отменил всякую оппозицию РПЦ на территории страны. Любой архиерей или священник, выражавший недовольство, отправлялся в места не столь отдалённые. Сталин не терпел никакого особого мнения в отношении патриарха. Именно поэтому в 1949 году Мануил Лемешевский был арестован и получил 10 лет. Многие, кто попадал случайно, по ходатайству патриарха немедленно освобождались. В это время совершенно нельзя себе представить ситуацию, как при Тихоне – то есть, приезжает назначенный архиерей, а его не принимают. Если уж возникали какие проблемы, так это – нет людей. Но в России всегда нет людей.
Надо было, прежде всего, обеспечить окраины, поэтому на вновь образованные кафедры — рукоположение в епископа Брестского и Пинского Онисафора Пономарёва, в Оренбург поехал Мануил Лемешевский, на кафедру Алма-Атинскую и Казахстанскую Николай Могилевский — Украина. Черновицкая и Буковинская – епископ Феодосий Корневицкий, Львовская и Тернопольская – Макарий Оксиюк, Винницкая и Брацловская – Варлаам Борисович, Херсонская и Николаевская – епископ Михаил Рубинский.
На вдовствующие кафедры:[1] на Калининскую (Тверскую) и Великолукскую посвящается Арсений Крылов, Григорий Чуков – в Питер, вместо Алексия, который избран патриархом, на кафедру Воронежскую и Острогорскую рукоположен архимандрит Иосиф Орехов. На кафедру Сумскую и Ахтырскую – протоиерей Николай Прохоров, вдовый протоиерей, которого постригают с именем Илларион и тут же посвящают.
Назначили и викария для Киевской епархии епископа Нестора, впоследствии, после смерти Иоанна Соколова, он и станет митрополитом Киевским.
Новое положение патриархии замечают все, даже безбожники. Даже такие люди, как Варлаам Шаламов, который в рассказе “Тётя Поля” пишет: — что в лагере умирает женщина, христианка, а священник‑лагерник, требует, чтобы над её могилой был поставлен православный крест, а полагаются одни таблички с номерами. И вот, на весь лагерь разоряется поп, как он пишет, что “если вы мне откажете, то я напишу начальнику лагеря, откажет начальник лагеря – в правительство напишу, правительство откажет – я в Синод напишу”. Крест поставить разрешили, и место массовых захоронений сразу стало похожим на православное кладбище.
В хрущевское время для назначения епископа на кафедру или хиротонии на кафедру надо было получить две подписи: председателя Совета по делам Русской Православной Церкви и местного уполномоченного, который был подчинён Совету по делам Русской Православной Церкви и облисполкому.
А в это десятилетие – ничего не надо. Явочным порядком по решению Синода посвящают такого‑то или направляют такого‑то и просто ставят в известность Карпова. Поэтому в это время назначают на кафедру такого человека, как Вениамин Федченков (в Ригу), приехавшего из‑за границы, освобождённых из мест заключения епископов — тоже.
Организуются отделы при Священном Синоде: ОВЦС – Отдел внешних церковных сношений, первый председатель — Николай Ярушевич, митрополит Крутицкий; издательский отдел – первый председатель тоже Николай Ярушевич, учебный комитет – председатель Григорий Чуков; миссионерский отдел[2] – митрополит Киевский Иоанн Соколов.
В книге “Патриарх Сергий и его духовное наследство” (1947 год),[3] редактор – Анатолий Васильевич Ведерников, мой пестун во Христе. Сказано так: огромное расширение владений Московской патриархии (Прибалтика, Западная Украина да ещё с ликвидированной унией, Молдавия, Закарпатье) и умножение общин в существующих епархиях.
Сюда входит и обновленчество, все обновленческие приходы, последний – Пимена в Новых Воротниках (Новослободская), который перешел после смерти Введенского. Обновленческие приходы были включены в Московскую патриархию явочным порядком, оставшиеся священники‑обновленцы приходят каяться во вновь открытую Троице-Сергиеву Лавру (1946 год).
Только единицы из бывших обновленцев‑священников переходят в мирское состояние, вроде Краснова-Левитина, все остальные приносят покаяние, всех их прощают и потом они никогда не доставляли патриархии никаких забот.
Из них, например, Сергий Ларин, назначенный на Одесскую кафедру и на ней умерший, не только достойно проходит архиерейское служение, но так организовывает Одесскую духовную семинарию, что даже при Хрущеве её закрыть не удалось.
На 1 января 1953 года в СССР 10891 церковь; 2617 молитвенных домов, которые функционировали как храмы, из них — 1455 приписных, то есть без своего причта (или духовенства) и без своего исполнительного органа (без своей двадцатки). В Русской Православной Церкви священнослужителей около 15000 – острейшая нехватка кадров (священнослужителей). Общинам именно поэтому часто отказывали в регистрации.
До войны ещё по установкам Ленина и Троцкого субъектом договора с властями является двадцатка или исполнительный орган – церковный совет, теперь, в период сталинской стабилизации (1943-1953 годы) субъектом договора с властью является только патриархия. Уполномоченный имеет дело только с епархиальным архиереем.
Острая нехватка кадров должна была как‑то стимулировать священноначалие для решения этого вопроса. Надо было открывать духовные училища, но тут же – нехватка преподавательского состава, отсутствие учебников (синодальные не годятся), у молодёжи, как Сергий объяснил Сталину, “не сформирована идеология для такого образования”.
В своё время по устной договорённости Сталина с Сергием, в Москве в 1944 году были открыты пастырско‑богословские курсы и богословский институт. Сталин заверил Сергия, что правительство не будет возражать против открытия семинарий и академий.
15 марта 1945 года Сталин разрешил открытие семинарий, кроме Москвы, Саратова, где уже были пастырско‑богословские курсы. Семинарии разрешены в городах: Ленинграде, Киеве, Минске, Луцке (Волынская епархия), Одессе, Львове и в Ставрополе. Даже после разрешения Сталина и чтобы не нагнетать обстановку, открывать семинарию во Львове не стали. Не открыли семинарию и в Вильнюсе, так как там у католиков тоже ничего не было, а Литва – больше католическая.
Было открыто 8 духовных семинарий, при Хрущеве из них закрыли 5. Семинарии были закрыты в Минске, Саратове, на Волыни, в Киеве и в Ставрополе. Сохранились – в Москве, в Ленинграде и Одессе[4].
Но пастырско‑богословские курсы – двухлетние и туда принимали с семилетним образованием, но позднее уже отбирали людей; с высшим образованием не брали[5]. Поэтому некоторые специально не заканчивали ВУЗы и таких, с незаконченным высшим образованием, брали сразу.
В начале программа обучения на этих курсах – сокращённая семинарская. Богословский институт – с трёхлетним курсом обучения. В него принимают с полным средним образованием.
На малом совещании, где присутствовали: Григорий Чуков, Анатолий Васильевич Ведерников, ещё два-три архиерея, было решено о полном преобразовании системы обучения.
Как тогда формулировали, задача состояла в том, чтобы оградить воспитанников и от академической отвлечённости богословской науки.
Духовные академии до революции заканчивали люди, абсолютно отказывавшиеся идти по дороге отцов, то решили так: принимать в духовные заведения по твёрдо выраженной сердечной наклонности, по признаку индивидуально-нравственному.
“Отвлечённость богословской науки” приводила к тому, что философия не изучалась вовсе, вместо разных богословских дисциплин, только общее богословие – почти катехизис.
В то же время решили избегать узкого практицизма в деятельности будущих пастырей[6].
Программа перестроена. Школа стала не двухстепенной, а трёхстепенной. Из бывших пастырско‑богословских школ были сформированы огласительно-христианские училища (духовные училища). Училища двухлетние и принимают с семилетним образованием, выпускаются псаломщики и, в случае хороших успехов, дьяконы.
Программа первых двух курсов богословского института растянута на три года и на базе этого учебного заведения, куда принимают с полным средним образованием и отслуживших в армии, были организованы семинарии.
Программа двух последних курсов богословского института растянута на три года (было два) и на базе этого организуются академии. В академии обучение было четырёхлетним, где последний год – написание кандидатского сочинения (в светских вузах — диплом).
После семинарии рукополагали только для сельских приходов, а после академии – для городских приходов.
Правила внутреннего распорядка, утверждённые патриархом – полу‑монашеский обиход всего семинарского бытия. Жить разрешено только в общежитии; за прелюбодеяние немедленно выгоняли из учебного заведения.
Лекции были заменены фактически семинарскими занятиями, то есть полуторачасовым уроком, где можно было задавать вопросы, где следовали разъяснения, где можно было поднимать воспитанников[7] с места.
Воспитательная работа должна была охватывать весь день воспитанников, то есть, обязательно должен был быть не только инспектор, но и помощник инспектора по режиму. Поэтому следили даже за тем, кто и когда ложится спать.
В храме обязаны были помогать все воспитанники, на службах присутствовать всем воспитанникам, частая исповедь (раз в месяц), а духовники из числа священников – преподавателей.
Патриарх не торопился изменить название. Только после возвращения здания патриархии (бывшие царские чертоги), тогда новое здание назвали “Московская духовная академия”. В этом же здании разместилась Московская духовная семинария. Но рядом, в соседнем здании, размещался заочный педагогический институт.
В 1951 году возвращена часть Александро-Невской Лавры и там была организована Ленинградская духовная семинария, Ленинградская духовная академия.
Письмо из Совета от 4 сентября 1945 года.
Патриарху Московскому и всея Руси Алексию.
Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР уведомляет Вас, что Ваше ходатайство о предоставлении бывшего здания Московской духовной академии в Троице-Сергиевой Лавре (город Загорск), а также об открытии, находящегося в той же Лавре Успенского собора с перенесением мощей Сергия Радонежского из Троицкого собора в Успенский[8], Совнаркомом Союза ССР удовлетворено.
Сроки освобождения, указанных выше помещений и передачу их в распоряжение Московской патриархии будут установлены позднее, о чём Вы также будете уведомлены.
Председатель Совета Карпов.
Это письмо было немедленно напечатано в Париже в журнале “Советский патриот”. Как оно туда могло попасть? — Конечно, по дипломатической почте.
Точно также 22 августа 1945 года.
Патриарху Московскому и всея Руси Алексию.
По предоставлению Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР (Совет Народных Комиссаров Союза ССР) 22 августа 1945 года вынес постановление о предоставлении церковным органам: патриархии, епархиальным управлениям, приходским общинам и монастырям юридических прав на приобретение транспортных средств, производство церковной утвари и предметов религиозного культа, продажу этих предметов общинам верующих; аренду, строительство, покупку в собственность домов для церковных надобностей с разрешения уполномоченных Совета в областях, краях и республиках.
Этим же постановлением предложено Совнаркомам республик, обл. и крайисполкомам не препятствовать церковным общинам производить колокольный звон в городах и сёлах, используя имеющиеся колокола, и не препятствовать приобретению их.
Колокольного литья нет. Но колокола, которые находились в театрах, в домах, кроме музеев, собирались и либо продавались, либо жертвовались.
Совет Народных Комиссаров предложил также Совнаркомам республик, обл. и крайисполкомам при планировании предусматривать (конечно, в пределах возможного) необходимость снабжения строительными материалами приходских общин для ремонта церковных зданий, обусловленного договором с общиной по представлениям уполномоченных Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР.
О принятом решении правительства считаю долгом довести до Вашего сведения.
Председатель Совета по делам РПЦ при СНК СССР Карпов.
И это опять‑таки напечатано в январе 1946 года в журнале “Советский патриот”.
Монастыри на канонической территории Русской Православной Церкви.
По устному распоряжению Сталина монастыри, расположенные на присоединённых территориях, как то Прибалтики, Закарпатья, Молдавии, Западной Украины, не трогать. Монастыри и приходы, открытые на оккупированных территориях[9] тоже не трогать. Приходы начинают открывать после войны по согласованию с епархиальным архиереем. Патриарх не разрешил посвящать в священники, если у кандидата нет соответствующего образования. Без образовательного ценза берут только интеллигенцию, достигшую преклонных лет, принадлежащую к благочестивым мирянам. Так был рукоположен протоиерей Тихон Пелих.
Начиная с 50‑го года число священнослужителей начинает увеличиваться за счёт возвращенцев, особенно из Парижа, но их приходилось вводить в курс жизни в Советском Союзе.
В 1945 году принимается решение по ходатайству патриарха об открытии Троице-Сергиевой Лавры. В сентябре был назначен первый наместник Лавры архимандрит Гурий Егоров. Было два брата Егоровых, оба – монахи. Архимандрит Лев Егоров, брат архимандрита Гурия[10], ныне прославлен во святых.
Архимандрит Гурий Егоров[11] приезжает вместе с патриархом в качестве будущего наместника Лавры в не закрывавшуюся церковь – Ильинскую, приехали тихо, чтобы не возбуждать общественного мнения раньше времени. С ними был ещё протопресвитер Николай Колчицкий, управделами патриархии.
В церкви к этому времени все разошлись, остался художник Сергей Михайлович Боскин, сын одного из членов комиссии по охране ценностей Лавры,[12] который показал росписи храма. Сергея Михайловича Боскина попросили устроить на квартиру к верующим мирянам архимандрита Гурия.
Жителей Сергиева Посада разгоняли 4 раза: в 1928, в 1932, в 1933 и в 1937 годах. Семья Сарафановых, которой удалось пережить эти разгоны, удостоилась принять будущего наместника Лавры.
Только в начале 1946 года был воздвигнут крест на Успенском соборе, который снесло порывом ветра ещё в 1924 году. Срок открытия Лавры пришел на Страстной неделе 1946 года. Уполномоченный по Московской области позвонил в музей – выдать всё, что Церковь захочет для совершения богослужений.
В первую очередь были возвращены Церкви колокольня и Успенский собор. Пасху служат уже во вновь открытом Успенском соборе, куда были перенесены и мощи преподобного Сергия. На Пасху был разрешен колокольный звон. В Лавре к этому времени осталась часть колоколов: колокол “Лебедь”, малый звон для трезвона, средний звон. Когда был первый удар колокола, то, как свидетельствовал очевидец, все выбежали слушать колокольный звон (его не было 25 лет).
На Троицу 1946 года в Лавре служил патриарх – это и есть завершение открытия Лавры.
События 1943 – 1953 годов не могут быть названы иначе, как периодом стабилизации Московской патриархии. Поэтому становится понятным обращение патриарха Алексия I к православной пастве в связи со смертью Сталина.
Необратимые изменения в государстве произошли в первые дни после смерти Сталина. Например, в период с 1945 года по 1953 год Сталина в церквах поминали по формуле: “О богопоставленном вожде нашем Иосифе Виссарионовиче”. Сразу после смерти Сталина Карпову было указано, что формулу надо изменить. Карпов и патриарх вместе вырабатывали новую формулу для поминовения и остановились на следующей: “О новопреставленном генералиссимусе Иосифе”.
Панихиды служились во всех церквах РПЦ на канонической территории, включая и те, которые находились в иностранных государствах. Отпевание было заочное, но было прощание и поклонение церковной делегации во главе с митрополитом Николаем Ярушевичем.
Обращение патриарха Алексия I к православной пастве в связи со смертью Сталина.
“Мы же, собравшиеся для молитвы о нём, не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с которым мы бы к нему ни обращались, не был им отвергнут. Он удовлетворял все наши просьбы[13]. И много доброго и полезного, благодаря его высокому авторитету, сделано для нашей Церкви нашим правительством.
Память о нём для нас незабвенна и наша Русская Православная Церковь, оплакивая его уход от нас, провожает его в последний путь, в путь всея земли, горячей молитвой.
Мы молились о нём, когда пришла весть о его тяжкой болезни; и теперь, когда его не стало, мы молимся о мире его бессмертной души. Молитва, преисполненная любви христианской, доходит до Бога. Мы веруем, что и наша молитва о почившем будет услышана Господом.
И нашему возлюбленному и незабвенному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно с глубокой, горячей любовью возглашаем “вечную память”.”
Со смертью Сталина период стабилизации ещё какое‑то время будет продолжаться, но, так сказать, тандем будет окончен. Сталин принимал патриарха не реже раза в месяц, часто — дважды. Патриарх мог ходатайствовать о любых церковных нуждах. В частности из Кремля в Елоховский собор были перенесены мощи святителя Алексия Московского, где они пребывают и по ныне.
Ни Маленков, возглавлявший правительство в 1953 – 1955 годах, ни, тем более, Хрущев не приняли патриарха по нуждам Церкви ни одного раза.
[1] Кафедры вдовствующие – после смерти правящего архиерея.
[2] При Хрущеве отдел будет ликвидирован.
[3] Книга программная, образец церковного официоза.
[4] Как выражался один старец в 70‑е голы: В Ленинграде люди учатся, в Москве молятся, а в Одессе поют.
[5] Государство подготовило специалиста. В 1983 году, когда я пришла в издательство Московской патриархии, тогда действовал негласный запрет принимать на работу людей из идеологической сферы. Я была тогда довольно известный московский философ, представила список работ и меня приняли только вне штата.
[6] Это то, что мы, прорабатывая XIX‑й век, называли протасовщиной, где была сознательная установка, чтобы держать духовенство в невежестве.
[7] Не учащиеся, а воспитанники. Именно так их тогда называли.
[8] Облачение мощей преподобного Сергия было произведено в 1945 году схимонахом Илларионом Удодовым. Илларион – бывший монах Афона, переехал в Россию в связи с имяславской смутой.
[9] Например, в Киеве – Киево-Флоровский, Покровский, Киево-Печерская Лавра.
[10] Гурий в переводе – Львёнок, другой – Лев.
[11] Будущий митрополит Симферопольский.
[12] Комиссию закрыли в 1930 году.
[13] Сказано это с полной ответственностью и сказал он правду.
Приложение к лекции №43
РЕЧЬ СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЯ ПЕРЕД ПАНИХИДОЙ ПО И.В.СТАЛИНЕ СКАЗАННАЯ В ПАТРИАРШЕМ СОБОРЕ В ДЕНЬ ЕГО ПОХОРОН (9.03.1953 г.)
Великого Вождя нашего народа, Иосифа Виссарионовича Сталина, не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная: сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет.
Нет области, куда бы не проникал глубокий взор великого Вождя. Люди науки изумлялись его глубокой научной осведомленности в самых разнообразных областях, его гениальным научным обобщениям; военные — его военному гению; люди самого различного труда неизменно получали от него мощную поддержку и ценные указания. Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума.
Об его напряженных заботах и подвигах во время Великой Отечественной войны, об его гениальном руководстве военными действиями, давшими нам победу над сильным врагом и вообще над фашизмом; об его многогранных необъятных повседневных трудах по управлению, по руководству государственными делами — пространно и убедительно говорили и в печати, и, особенно, при последнем прощании сегодня, в день его похорон, его ближайшие соработники. Его имя, как поборника мира во всем мире, и его славные деяния будут жить в веках.
Мы же, собравшись для молитвы о нем, не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с которым бы мы к нему ни обращались, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы. И много доброго и полезного, благодаря его высокому авторитету, сделано для нашей Церкви нашим Правительством.
Память о нем для нас незабвенна, и наша Русская Православная Церковь, оплакивая его уход от нас, провожает его в последний путь, «в путь всея земли», горячей молитвой.
В эти печальные для нас дни со всех сторон нашего Отечества от архиереев, духовенства и верующих, и из-за границы от Глав и представителей Церквей, как православных, так и инославных, я получаю множество телеграмм, в которых сообщается о молитвах о нем и выражается нам соболезнование по случаю этой печальной для нас утраты.
Мы молились о нем, когда пришла весть об его тяжкой болезни. И теперь, когда его не стало, мы молимся о мире его бессмертной души.
Вчера наша особая делегация в составе Высокопреосвященного митрополита Николая; представителя епископата, духовенства и верующих Сибири архиепископа Палладия; представителя епископата, духовенства и верующих Украины архиепископа Никона и протопресвитера о. Николая, возложила венок к его гробу и поклонилась от лица Русской Православной Церкви его дорогому праху.
Молитва, преисполненная любви христианской, доходит до Бога. Мы веруем, что и наша молитва о почившем будет услышана Господом. И нашему возлюбленному и незабвенному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно, с глубокой, горячей любовью возглашаем вечную память.
Журнал Московской Патриархии. 1953, №4. С.3