Список лекций Новейшая история Русской Православной Церкви (1917-2000)

Митрополит Сергий – кормчий корабля церковного.

1. Новая попытка правого раскола (ставка правительства на разложение “тихоновской” церкви) – выступление митрополита Агафангела 18 апреля 1926 года: “Послание к Церкви”.
2. Мероприятия митрополита Сергия. Вопрос о местоблюстительстве: законность “передачи прав”. Ещё раз о завещании патриарха Тихона.
3. Диалог двух иерархов: Сергия и Агафангела. Заочный собор епископов 23 мая — 13 июня 1926 года. Письмо-увещание митрополита Петра от 1-го января 1927 года к верующему народу.
4. Хлопоты о “ярлыке” – ходатайство-петиция митрополита Сергия к властям от 10 июня 1926 года. Заключение.

Попробуем войти в его положение. Сегодня мы будем разбирать события с апреля 1926 года по январь 1927 года. С конца 1925 года Сергию пришлось разбираться с григорианским расколом, а сейчас начинается подспудное нестроение с другой стороны, которое Сергий всеми силами старается затушить в самом основании – не дать ему развиться до степени раскола (это ему удается).

Предварительная работа по этим вопросам была проделана ещё в 60-е годы XX-го века митрополитом Иоанном Снычевым, который подготовил к защите магистерскую диссертацию на тему: “Церковные расколы в Русской Церкви 20-х – 30-х годов XX-го столетия”. Вся диссертация Иоанна Снычева была посвящена исключительно правым расколам и была издана в 1992 году (без существенных поправок). Поэтому книга имеет существенные недостатки, притом не зависящие от автора, так как Иоанн Снычев работал, широко пользуясь личным архивом митрополита Мануила, то есть, имел на руках архив внутрицерковный, но не имел ни малейшего доступа к архиву государственному. Государственный архив начинает публиковаться только в 90-е годы.

В самом начале 1926 года Сергий успел дать необходимые разъяснения митрополиту Петру о том, что представляет собой провокация Григория Яцковского, архиепископа Екатеринбургского.

Для правительства игра с обновленцами в это время, то есть в первой половине 1926 года, считается безнадежно проигранной. В этом же году предстоит политическое падение Троцкого – платформа 46-ти (он пока еще об этом не знал). Деятелей, которым поручено наблюдение за Церковью, весьма условно можно назвать “властями предержащими” – это чиновники среднего уровня: Тучков — сотрудник ОГПУ, но подчинен комиссии антирелигиозной, в состав которой входит и Емельян Ярославский; сама комиссия – структура среднего уровня — оказывается бесхозной, так как Троцкий отстранен, Ленин умер, а прочим властям не до этого – идет внутренняя борьба.

Именно поэтому как бы не проходит 11-е правило Антиохийского собора, которое воспрещает обращаться к высшей государственной власти, ко главе государства — кому угодно, кроме предстоятеля Церкви; или клирику этой поместной Церкви, но по прямому поручению предстоятеля. Церковно-государственные отношения оказываются в ведении чиновников среднего уровня и работают они в 1926 году по старинке – по старым разработкам Троцкого, то есть, по разработкам 1922 года. Сам Троцкий близок к падению, а инструкции его по-прежнему в работе, так как других нет.

При аресте патриарха Тихона митрополит Агафангел должен был стать его заместителем; вместо этого поехал в ссылку на четыре года. 18 апреля 1926 года митрополиту объявили, что он свободен и может ехать куда угодно. Он пользуется этим разрешением и 18 апреля 1926 года выпускает послание к Русской Православной Церкви, что он – законный предстоятель и приехал становиться во главе (как напишет впоследствии Сергий – “заявление более чем неожиданное”)[1].

Первый вопрос: это письмо было обнародовано, когда Агафангел был еще в Перми – только снимался с прежнего места, то есть не успел еще доехать даже до Ярославля. Стало быть, – очень торопился. Почему?

Ведь не мог же он не знать о событиях, которые происходили в Церкви – всё было опубликовано в печати: и не только завещание Тихона, но и завещание Петра, и выступления бесчинников всех мастей.

Послание Агафангела от 18 апреля 1926 года.

“Всем архипастырям, пастырям и верным чадам Церкви Российской. Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа (к Рим.1.7).

Святейший патриарх Тихон, устраненный обстоятельствами времени от управления Российской Церковью, грамотой от 13 мая[2] 1922 года патриаршее право и обязанности, впредь до созыва второго Всероссийского поместного собора, передал нашему смирению. Но по не зависящим от нас причинам, мы не могли в то время выполнить этого патриаршего поручения. Этим моментом воспользовались безответственные лица (речь идёт об обновленцах – В.Е.)”.

Это послание сразу же производит впечатление странноватое и именно по искажению фактов. Заместитель по положению Собора 1917-1918 годов назначается не до следующего собора, а только пока законный предстоятель физически лишен возможности управлять, в частности, как Тихон, который находился под арестом.

“И хотя святейший патриарх Тихон, как освобожденный потом гражданской властью, снова вступил в управление нашей Церковью, эти лица не хотели оставить своего властолюбивого своеволия и тем внесли в Церковь нестроение и раскол”.

Нестроения и расколы могут быть внесены и в тех случаях, когда законный предстоятель пребывает на своем месте и никуда не уходит.

“Разделение и раздоры в управлении церковном не прекратились и со смертью патриарха Тихона, когда вступил во временное управление Церковью митрополит Крутицкий Пётр, как один имевший в то время возможность осуществить распоряжение святейшего патриарха Тихона на случай его смерти”.

Распоряжение бывает для назначения заместителя, а на случай смерти бывает завещание и каноническое содержание этих вещей глубоко различно.

“По определению Собора 17-го-18-го года в случае кончины патриарха в права и обязанности местоблюстителя патриаршего престола вступает старейший по сану и хиротонии иерарх, каковым в настоящее время является наше смирение”.

Судьба митрополита Агафангела (Преображенского) такова: он из духовной среды; белый священник, у которого рано скончалась жена и умер единственный ребенок; чтобы как-то оградить себя от соблазна молодого вдовца-священника (второй брак для священника запрещен), он принимает постриг, как это часто делалось в те времена; после пострига Агафангела начинают продвигать. Агафангел действительно – старший по хиротонии (родился в 1854 году, хиротония – 1889 года).

(Агафангел, пожалуй, тот, на котором сбывается пророчество Достоевского – в “Подростке” Макар Иванович Подростку завещает – “ты, милый, Церкви святой ревнуй; аще позовет время, то и умри за нее. Ты не бойся, не теперь; сейчас-то ты об этом не думаешь, потом, может, подумаешь”. То есть, Достоевский предсказал гонения на Церковь, которые как раз это поколение 56-го года (Подросток 1856-го года рождения) и должно застать. Пророчество Федора Михайловича сбылось: митрополит Агафангел на два года старше Подростка Достоевского).

Что же постановил Собор 17-18 года на случай вдовства престола Московского патриарха, если нет возможности собрать новый архиерейский собор для избрания нового? Что касается заместителя, то заместитель права и обязанности патриарха — воспринимает временно, с тем, чтобы по освобождении законного предстоятеля немедленно дать ему отчет о деятельности в его отсутствие. То есть, заместитель назначается, если законный предстоятель не имеет возможности отправлять свою должность. О заместительстве в церковных канонах не сказано ничего, то есть здесь Собор впервые вырабатывал положения.

А возможность завещать кафедру или патриарший престол в канонах разбирается. Существует 76-е апостольское правило

“Яко не подобает епископу из угождения брату или сыну или иному сроднику поставляти в достоинство епископа кого хощет. Ибо не праведно творити наследников епископства и собственность Божию даяти в дар человеческому пристрастию”.

Казалось бы, речь идет только о кровной родне; но ясно, что это правило расширяется и на других лиц, к которым епископ может питать некое пристрастие.

“Не должно бо Церковь Божию под власть наследников поставляти. Аще же кто сие сотворит, поставление да будет не действительно; сам же отлучением наказан да будет”.

23-е правило Антиохийского собора говорит о возможности завещания; и уже не о кровных родственниках, а вообще каких-либо избранных лицах, имеющих каноническую возможность занимать епископскую кафедру.

“Епископу не позволяется вместо себя поставляти другого как преемника себе, хотя бы он был и при конце жизни; аще же что таковое соделано будет, то поставление да будет не действительно. Но да соблюдается поставление церковное, определяющее, что епископа должно поставляти не инако, разве собором и по суду епископов, имеющих власть произвести достойного по кончине преставльшегося”.

23-е правило Антиохийского собора сразу же подходит к нашим событиям. Поскольку все канонические послания утверждены VI-м Вселенским Собором, то архиерейский собор поместной Церкви или даже поместный собор, отменяющий постановления Вселенского, не может квалифицироваться иначе, как собор разбойничий. Положения соборов отменяют соборы равночестные или бульшие. Поэтому сам факт завещания имеет не каноническое значение (уж тем более, обязательное), а имеет значение рекомендации, как последний голос почившего.

Прецедентов много и, в том числе, в Русской Церкви. Например, святитель Алексий Московский был поставлен в Константинополе; но была учтена рекомендация предыдущего святителя Феогноста (Алексий поехал в Константинополь, имея на руках письмо Феогноста). Филофей Коккин, когда представлял Алексия, то сказал, что кандидат Алексий имеет рекомендацию предыдущего митрополита и за два года прошел испытания в Константинополе и по своему добродетельному житию и иным личным достоинствам сочтен быть достойным поставления.

Наконец, собор 58-ми епископов, собравшихся в Москве на погребение патриарха Тихона, и является тем канонически полномочным органом, который единогласно и единодушно повелел митрополиту Петру быть предстоятелем Русской Церкви в соответствии с завещанием почившего.

Таким образом, каноничность поставления митрополита Петра диктуется не столько завещанием патриарха Тихона, сколько как раз епископским собором, “имеющим власть произвести достойного вместо почившего”.

Когда митрополит Пётр отправляется в ссылку, притом без приговора, то есть на неопределенное время, а перед этим его еще держали в Москве в разных изоляторах, он успевает сделать распоряжение о заместителе, то есть о временном возглавителе, воспринимающем всю полноту его, митрополита Петра, прав. Поскольку у него всей полноты патриарших прав не было, то Сергий может воспринять ровно столько, сколько было у Петра.

Как только Сергий принял это распоряжение к исполнению, первое, что он сделал, так это оповестил все епархии, где был на месте законный предстоятель; и все согласились; то есть он был также избран, но заочным собранием епископов (епископы территориально не съезжались, так как более половины были связаны подпиской о невыезде).

Положение Собора совершенно не соответствует тому, что возгласил в своем послании митрополит Агафангел.

Положение Собора о Местоблюстителе.

1. Местоблюститель избирается на время междупатриаршества (то есть, вдовства патриаршего престола).
2. После освобождения патриаршего престола старейший по хиротонии член Синода на основании предварительного определения Синода созывает соединенное присутствие Синода и Высшего церковного совета.

К этому времени ни Синода, ни Высшего церковного совета уже не было, но и митрополит Агафангел не был членом избранного Синода.

3. Соединенное присутствие тайным голосованием по абсолютному большинству голосов (более 50% от общего числа членов) избирает Местоблюстителя патриаршего престола из числа присутствующих членов Синода и сообщает о том государственной власти.

Патриарх Тихон скончался в исходе Благовещения 1925 года; Агафангела в это время избрать было нельзя, так как он не член Синода и находится в ссылке. Тайное голосование по абсолютному большинству произведено не было.

Когда в 1928 году из Литвы приехал митрополит Елевферий, он, ознакомясь с положением дел, высказал такое предположение, что Агафангела ввели в заблуждение какие-нибудь живоцерковники, то есть враги Церкви, но не опознанные святителем.

Иоанн Снычев по этому вопросу пишет так, ссылаясь на мнение митрополита Елевферия: “В каком же свете эти лица представляли митрополиту Агафангелу положение церковных дел? Они, как можно предполагать, осведомили его о том, что митрополит Пётр лишен физической возможности управлять Церковью, а его заместитель митрополит Сергий не пользуется авторитетом. В Церкви появились разномыслия, споры, близкие к смуте, а он — законный местоблюститель; его ожидают в Церкви; ему Советская власть разрешает восстановить закрытый ею Священный Патриарший Синод и даже созвать второй поместный собор. Все это говорилось и освещалось в надежде, что утомленный старец поверит им. И как можно судить из послания, в котором автор указывает на церковные нестроения и на возможность созыва второго поместного собора, митрополит Агафангел в какой-то степени поверил сообщавшим ему лицам”.

Но как вдумчивый исследователь тех событий, Иоанн Снычев пишет так, что “это все – только предположение. По-настоящему у нас просто не хватает данных, чтобы как-то об этом точно судить”.

Иоанн Снычев явно чувствует здесь какую-то лакуну, какое-то белое пятно и только за недостатком данных совершенно определенно оговаривает, что это всё-таки только наши домыслы. Но ничто же покровено есть, еже не открыется (Мф.10,26). И теперь кое что открылось.

Послание Агафангела было выпущено в спешном порядке, 18 апреля 1926 года, а на конец апреля была назначена антирелигиозная комиссия при ЦК РКП(б), к которой Тучков готовил свой доклад. Как всякий чиновник, который хочет выслужиться, Тучков требовал от Агафангела побыстрей выпустить послание и подрабатывал резолюцию комиссии.

Резолюция Тучкова для принятия на комиссии.

“Проводимую ОГПУ линию по разложению тихоновской части церковников признать правильной и целесообразной. Вести линию на раскол между митрополитами Сергием, назначенным Петром временным местоблюстителем, и митрополитом Агафангелом, претендующим на патриаршее местоблюстительство, укрепляя одновременно третью тихоновскую иерархию — Временный Высший церковный совет во главе с архиепископом Григорием, как самостоятельную единицу. Выступление Агафангела с воззванием к верующим о принятии на себя обязанностей местоблюстителя признать своевременным и целесообразным”.

Три варианта Троцкого, как он их разработал, предусматривали:

1. Следует сохранить патриарха, но только лояльного (иными словами, безвластного), но надо, чтобы часть Церкви его не признавала.
2. Заменить патриаршество лояльным Синодом (Это-то и пытались осуществить в обновленцах).
3. Разбить церковную организацию на отдельные общины.

Оценивая все варианты, Троцкий пишет, что третий вариант – распылить на отдельные общины – самый неудачный, потому что “тогда они будут внедряться в среду трудового народа и их труднее будет отслеживать”. И, наоборот, первую возможность, чтобы был лояльный патриарх, которого не признает часть Церкви, надо признать самой подходящей, как он выражается – “она имеет известные преимущества”.

Поэтому совершенно понятно, что “органы” работают на разложение “тихоновской” части Церкви и, значит, нужно иметь, по крайней мере, двух деятелей, которые будут раскачивать церковный корабль. Сергию и достанется обходить все подводные рифы и выводить церковный корабль в более или менее спокойное плавание.

Митрополит Агафангел, выпустив свое послание, направляется в центр. Сергий прочел послание гораздо раньше, чем Агафангел оповестил его лично; и он тут же направил письмо (скорой почтой — телеграммой) с запросом к Петру. Резолюция Петра от 22 апреля 1926 года читалась так, что “он считает обязательным для себя оставаться местоблюстителем, а назначенный им заместитель несет обязанности до окончания его дела” (Петр находится под арестом без приговора и без суда, поэтому всё ждёт, а вдруг его отпустят).

Тем временем Агафангел уже из Ярославля обращается к Сергию и направляет ему частное письмо от 26 апреля и копию своего обращения (это частное письмо не сохранилось).

В ответном письме Сергия от 30 апреля, которое тоже не сохранилось, но было процитировано в более позднем письме, Сергий выразился так: “Я усомнился в своей памяти”. Сергий все положения Собора 1917-1918 годов знал наизусть, но всё же проверил по протоколам и ничего подобного в постановлениях Собора не обнаружил; и, тем более, нет положения, чтобы младший кандидат на местоблюстительство передавал свои права старшему, то есть предыдущему, после возвращения того из заключения. Да и собор епископов из 58-ми человек избрал уже Петра, поэтому каноническая сила рекомендации Тихона уже исчерпана.

Митрополит Агафангел, получив письмо, предпринимает личное свидание с Сергием 13 мая 1926 года. Поскольку Сергий связан подпиской о невыезде, то встреча произошла в Нижнем Новгороде. Свидание не принесло серьёзных результатов. Агафангел всё же высказался, что митрополит Пётр – давно бесправный, так как свои полномочия только что передал коллегии из трёх человек (григорианский раскол). Сергий указывает Агафангелу на 31-е апостольское правило, что Пётр может быть лишен своих полномочий либо по суду епископов, либо, если он начнет проповедовать заведомую ересь, осужденную Вселенским Собором, а неверное административное распоряжение -–это “вопрос, допускающий врачевание”, и он не является уважительной причиной для отделения от своего законного предстоятеля. И если один человек произносит суд до суда собора епископов, то это уже первый шаг к расколу (Василий Великий, правило 1; Двукратный собор, правило 14 и 15).

Но человек, который не пропитан церковными канонами, человек, который воспитан и сложился церковно в синодальный период, когда все церковные каноны беззастенчиво попирались, — такому человеку просто указание на церковно-канонические правила ничего не дает.

Всё же удалось уговорить Агафангела отложить свои притязания до решения дела митрополита Петра. Сергий, тем временем, как верный классическому церковному устроению, начинает собирать мнения епископата. В это время на своих кафедрах пребывает всего 25 епископов, остальные – либо по ссылкам и тюрьмам, либо не допускаются властями к управлению. Но тех, кто наличествует, Сергий оповещает и более 25-ти человек (иерархов) прислали свои отзывы, осудив попытку Агафангела. Это как раз в согласии с 34-м апостольским правилом, чтобы “первый епископ ничего не делал без рассуждения всех, равно и каждый из тех не может ничего предпринимать важного без первого епископа”.

Получив “рассуждение всех”, Сергий особым письмом предупреждает Агафангела о возможности применения к нему канонических мер прещения, лишив его управления епархией. Сергий ссылается на 31-е апостольское правило, то есть в данном случае наличествует “попытка водрузить иной алтарь”. Правда, в правиле сказано, что должно быть троекратное увещание. Первым увещанием можно считать письмо Сергия от 30 апреля; второе — их личное свидание 13 мая; третье увещание – личное письмо Сергия, отправленное 23 мая. И Сергию надо было подождать ответа на свое письмо, так как, получив его, Агафангел даст телеграмму Сергию такого содержания: “Продолжайте управлять Церковью. Я воздержусь от каких бы то ни было выступлений. Распоряжение о поминовении митрополита Петра по моей епархии даю”. (Единственный раз за все эти времена у Сергия не хватило терпения).

Тем временем представители властей обращаются к митрополиту Петру и советуют ему отказаться в пользу Агафангела; Петр решает, что такое заявление – меньшее зло, поскольку власти борются против Сергия. (Меньшее зло есть всё равно зло – нельзя составлять завещания и, тем более, постоянно их менять, да ещё и с привлечением государственной власти).

30-е апостольское правило говорит так:

Аще который епископ, мирских начальников употребив, через них получит епископскую в Церкви власть, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним.

Позднее митрополит Мануил написал, что невозможно управлять Церковью из мест лишения свободы – это только вносит дополнительную путаницу.

После отказа Агафангела сам Пётр письмом от 22 мая ещё раз меняет распоряжение и просит Агафангела принять местоблюстительство на себя – церковный корабль явно раскачивается (довольно многие из церковной иерархии боятся властей и боятся панически).

31 мая Агафангел получил это письмо и 1 июня принял канцелярию митрополита Петра; Сергий находится в Нижнем Новгороде, въезд в Москву ему был разрешен только однажды и только под спецконвоем. 3-4 июня Агафангел приглашает Сергия в Москву, но Сергий “физически” не может принять это приглашение, будучи связан подпиской о невыезде.

Положение Агафангела какое-то неопределенное, потому что 1 июня принял канцелярию, а 4 июня отправился к себе в Ярославль, не оставшись в Москве.

И 4-го июня Агафангел особым письмом обращается к Сергию. Этому предшествует письмо Петра к Агафангелу от 22 мая — написано условно, пишет он так: просит его “для блага Церкви и для устранения раздоров в ней принять на себя исполнение обязанностей патриаршего местоблюстителя”, но указал, что “вопрос об окончательной передаче этих обязанностей он предполагает выяснить по возвращении митрополита Кирилла, которому в марте-апреле истекает срок ссылки”. (Начинается то, что потом назовет Иоанн Шаховской — “начавшейся в Церкви анархией”).

Получив такое письмо, Агафангел оповещает Сергия – “31 мая сего года мною получено официальное письмо от Высокопреосвященнейшего митрополита Петра, датированное 22-м числом мая о его полном согласии на мое вступление в отправление обязанностей патриаршего местоблюстителя. Желая об этом его решении сообщить Вашему высокопреосвященству лично и предъявить Вам подлинник письма, я позволил себе пригласить Вас в Москву, причем имел намерение, по Вашем прибытии, пригласить, по соглашению с Вами, некоторых из пребывающих в Москве иерархов на совещание. Причем хотел, чтобы это совещание происходило именно в Вашем присутствии. Но Вы не изволили прибыть и это совещание не состоялось, а посему я обязываюсь послать Вам копию письма Высокопреосвященнейшего Петра и уведомить Вас, что 1-го июня я принял канцелярию патриаршего местоблюстителя. С искренним почтением и преданностью, имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугой Агафангел, митрополит Ярославский, 14 июня 1926 года, г. Ярославль”.

Письмо Агафангела служит ему полным оправданием – почему он после своего заявления, данного телеграммой, принял канцелярию. Ни словом не сказано, что он вновь приступает к управлению Церковью. Колебания Агафангела продолжались ровно неделю: 8 июня 1926 года Агафангел официально извещает гражданские власти о своем решительном отказе от всех намерений приступить к возглавлению Церковью и делает это даже раньше, чем уведомляет митрополита Петра.

А 12 июня извещает об этом и Петра, митрополита Крутицкого – “письмо Вашего Высокопреосвященства с подтверждением передачи прав патриаршего местоблюстительства нашему смирению я имел честь получить. Искренне благодарю за выраженное Вами мне доверие, но принять на себя обязанности местоблюстителя патриаршего престола не могу, ввиду преклонности лет (ему 72 года – В.Е.) и расстроенного здоровья. При сём позволяю Вам рекомендовать Вашей святыне передать вместо меня патриаршее местоблюстительство первоиерархам Кириллу, митрополиту Казанскому, или Арсению, митрополиту Новгородскому. С искренним уважением и неизменной преданностью имею честь быть покорнейшим слугой …” (это письмо из Москвы).

Тем временем по распоряжению Сергия епископы продолжают давать свои мнения относительно незаконных притязаний Агафангела, то есть идёт полная неразбериха.

В конце концов, когда епископат высказал своё мнение, то всё это мнение было против Агафангела и сказано буквально так – “Вполне закономерно решение заместителя (то есть Сергия) предать суду православных епископов митрополита Агафангела за нарушение им правил апостольских 34-го, 35-го и 31‑го и Антиохийского собора правил 9-го, 13-го и других”.

На этом решении епископата уже post factum резолюция Сергия – “Принимая во внимание, однако, что митрополит Агафангел телеграммой выразил готовность подчиниться церковной власти, что дальнейшее его выступление находит для себя некоторое извинение в получении им письма митрополита Петра, которое он мог добросовестно считать законным распоряжением, одобряющим его притязания, признаю возможным, не приводя в исполнение вышеуказанной подсудной меры, предложить ещё раз митрополиту Агафангелу в недельный срок по получении сего письма, заявить о своем отказе от незаконных притязаний на местоблюстительство. При неисполнении сего требования митрополит Агафангел будет подвергнут запрещению”.

Так как уже и власти были оповещены и отвечено Петру, то от Агафангела 17 июня была направлена Сергию следующая телеграмма:

“Ваше Высокопреосвященство, милостивый архипастырь и отец!

В ответ на ваше письмо, полученное мною 17 июня, сообщаю вашему Высокопреосвященству, что я по преклонности лет и расстроенному здоровью уже отказался от замещения должности патриаршего местоблюстительства, о чем и доложено мною его Высокопреосвященству местоблюстителю патриаршего престола Петру, митрополиту Крутицкому, письмом от 12 сего июня и доведено до сведения Советской власти письмом от 8 июня.

С искренним уважением и братской о Христе любовью, честь имею быть Вашего Высокопреосвященства покорным слугою. Ярославль. 17 июня 1926 года”.

Заместитель патриаршего местоблюстителя остался на месте с неумаленными церковными правами, но без права въезда в Москву. 10 июня Сергий направляет официальную петицию к властям с просьбой зарегистрировать его в качестве временного возглавителя Церкви; что он подписывается “за патриаршего местоблюстителя”, с просьбой разрешить ему иметь личный бланк и печать и зарегистрировать при нем канцелярию, с тем, что самих сотрудников он будет рекомендовать по получении принципиального согласия.

В июне 1926 года это принципиальное согласие Сергий получил. Это – первый шаг к признанию Сергия. Тучков предпримет еще одно свидание с Петром в Суздальском изоляторе, где потребует возвращения к вопросу об организации Синода с обязательным присутствием Григория Яцковского. Наконец, здесь митрополит Пётр вспоминает о своём достоинстве епископа и, хотя и отстраненного, но законного первоиерарха, и отвечает Тучкову так, как и надлежит отвечать иерарху Церкви – “По отношению к митрополиту Сергию, одному из заслуженных, просвещенных и авторитетнейших архиереев, пользующемуся уважением иерархов и паствы, подобная мера[3] была бы не справедливой и стала бы посягательством на его достоинство и неслыханным оскорблением”.

А по поводу включения архиепископа Григория в состав Синода Пётр заявил, что “архиерей, лишенный кафедры и подверженный запрещению, не может быть членом Синода”.

Раскачка церковного корабля по молитвам Божией Матери прекратилась в июне 1926 года.

Этот период завершается письмом митрополита Петра от 1-го января 1927 года, в котором сказано так: “Свободным решением митрополита Агафангела вопрос о его местоблюстительстве отпадает сам собой. И посему подвергнутся строгому суду — осуждению те, кто, прикрываясь заботами о благе Церкви, станут употреблять усилия выдвинуть старца Божия на местоблюстительский пост. Они будут чинить тяжкое преступление перед святою Церковью” (это письмо уже из Перми).

В том же письме от 1-го января 1927 года митрополит Петр окончательно выявляет лицо григорьевского раскола и уже с ними более никаких дел иметь не благословляет.

Для того, чтобы такое письмо предержащие власти допустили к опубликованию в “Известиях” (вся эта переписка немедленно публиковалась в центральных газетах государственной печати в рубрике “среди церковников”), надо было признать, что и григорианство и обновленчество в прошлом. Начиная с 1926 года (конец июня – начало июля) предержащие власти оставляют Агафангела в покое. Григория и его единомышленников — также, после некоторого выжидания; в 1928 году Григорий сам слагает с себя все свои полномочия в пользу Виссариона Зорина.

В 1933 году главные деятели григорианского раскола отправляются по тюрьмам: Митрофан Зорин умирает своей смертью в лагере, а Борис Рукин – в тюрьме вешается.

Первая попытка раскачать церковный корабль за счет стравливания иерархов была отбита.

Почему Господь попускает Своей Церкви нестроения, раскачивание церковного корабля, блуждание во тьме? А это та самая тьма от 6-го часа до часа 9-го (Мф.27,45) – да, Церковь распята; да, тьма на нее нисходит; но это и есть испытание в верности. Господь, стяжавший Свою Церковь святою Своею Кровию, призывает её к стоянию в Истине.

---

[1] Агафангел был в числе кандидатов и по завещанию Тихона – был вторым кандидатом.

[2] Он пишет “грамотой от 3 мая”, видимо ст. стиля.

[3] Тучков требовал, чтобы Сергия Пётр отправил в Красноярск.