Список лекций История Вселенской Церкви с элементами агиологии

1. Зарождение христологической ереси в недрах Антиохийской богословской школы – «Сын Божий — Слово», «Сын Марии — Иисус».
2. Теологумены Диодора Тарского, Феодора Мопсуэтского, история патриарха Константинопольского.
3. Святитель Кирилл Александрийский против ереси Нестория. Свидетельство Кирилла о богочеловеке Иисусе Христе.
4. Сотериологический аспект в христологии III-го Вселенского Собора в Ефесе (431 г.). Раскол на Соборе.

В начале V-го века в недрах Антиохийской богословской школы возникла новая ересь. Фактически она была сформулирована Диодором Тарским, который был современником великих каппадокийцев и учителем Иоанна Златоуста.

V-й век – это время чрезвычайного духовного напряжения богословских поисков. Собор был созван против ереси, которая возникла на Востоке – Антиохийский диоцез. Диодора Тарского уже не было в живых, а Феодор Мопсуэтский получил приглашение, но, т.к. он был уже глубоким стариком, то из-за болезни отказался участвовать в работе Собора и умер во время его проведения.

Предсоборный период был весьма краток – 3 года. В 428 г. Несторий занял Константинопольскую кафедру.

3-й член Символа веры: «Нас ради человек» — этой формулы никто не оспаривал. Однако, Диодор Тарский разрабатывает такую философему (теологумен – богословское мнение) – что Бог не мог родиться дважды, что Слово, вторая ипостась – Бог-Слово, един от Лиц Святой Троицы. Какое же отношение Бог-Слово имеет к Иисусу Христу? — и по Диодору так: Бог-Слово обитал во Христе «аки во храмине», раз Он родился от Марии Девы, хотя и чудесно, а не от похоти плотския. А раз Он родился, то Он может быть только человек, причем, всецело – человек, а божество в Него нисходит постепенно по мере Его взросления и возрастания, хотя и сказано: «…и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася…».

3-й член Символа веры говорит о вочеловечении Слова и Евангелие говорит: «…и Слово стало плотью…», т.е. Слово плоть бысть. Вот Диодор как бы и подправляет Евангелие – не бысть, а казася (докео), потому что, по Диодору, если Бог вочеловечшася, то что стало с Его божеством!?

Вопрос о человечестве Христовом еще не был проработан. Именно по этому поводу и собирается III-й Вселенский Собор. Ведь Господь не творит Себе в утробе Пречистой Девы нового человечества, ибо если бы Он его сотворил, то сотворил бы его вновь безгрешным, т.к. Господь зла не творит.

Уже отцы II-го Вселенского Собора, Милетий Антиохийский и Григорий Богослов знали, что плоть человеческую Господь принимает от Девы Марии, которая есть воистину человек.

И тогда возникают вопросы:

1. Как соединяется и божество и человечество? (полный ответ будет дан только через 230 лет).
2. Как человечество выдерживает соседство Божие и сохраняется ли оно в своем естестве? (это вопрос IV-го Вселенского Собора).

Каким образом у Иоанна Златоуста мог оказаться учитель – еретик (другого учителя в это время в Антиохии не было), а сам он не стал таковым?! – Это можно объяснить только непреодолимой благодатью Святого Духа.

3. Вошло ли божество в зачатии, т.е. при Благовещении? В этом пункте антиохийцы были не согласны друг с другом. По смыслу Антиохийской доктрины предпочтительней, чтобы божество вошло при Рождестве, а уже помазание, т.е. взросление в Боге – это момент Крещения. Ясно, что происходит разрыв, т.к. Бог – Слово един от Ипостасей Святой Троицы, а от Марии родился только человек. Таким образом, получалось, что этот сын Давидов стал Сыном Божиим по благодати. Мы — то теперь знаем, что это нам предстоит стать богами по благодати, а тогда, если Господь Иисус Христос стал Богом по благодати, тогда Он обращается только в великий идеал – пример для подражания, хотя как бы и не имел чисто плотского зачатия.

Итак, единая ипостась, т.к. Символ веры говорит, что Бог — Слово – Сын Божий, Свет от Света, и Иисус Христос – одно и тоже лицо, — антиохийскими лжесвидетелями разрывается на два субъекта. Особенно ярко это проявляется у Феодора Мопсуэтского (у Диодора тоже) – Сын Божий и сын Давидов – далее они соединяются, как бы в браке высшего и низшего.

В этом вопросе был глубокий богословский провал, а именно, здесь путают личность и природу. Природы то две, т.к. Господь именуется Сыном человеческим, а значит (для них) – и две личности, потому что природа – это общее, а личность – конкретное. Рассуждения были таковы: у природы должен быть носитель? – должен; значит, сын Давидов – носитель человечества, а Сын Божий – Бог – Слово – Он носитель божества, един от Лиц Святой Троицы. Таким образом, в этом вопросе первым краеугольным камнем было: природа – личность.

Физис – природа; Юпостасис – личность.

Диодор умер в мире с Церковью и в Антиохии в последней четверти IV-го века никто и не подозревал его в неправославии, в хуле на Святого Духа. Феодор Мопсуэтский развивает мысли Диодора и уже открыто говорит, как бы о двух сынах в Троице, т.к. Вторая ипостась лишь обитала в Иисусе Христе, ни в чем не нарушая его человечества. Причем Феодор ссылался на Евангелие, т.к. спрашивал: «покажите, где в Евангелии говорится о божестве Христа» — в принципе, если человек не хочет увидеть, то он обязательно переиначит. Хотя, если захотеть то, найти можно, особенно в посланиях апостола Павла, например, в (Рим.9,5) – «от них Христос по плоти, сущий над всем Бог»; (Кол.2,9-10), а также в словах Самого Иисуса Христа, и свидетельством Апостола (1Тим.3,16), и в богослужениях. Да и апостол Фома, коснувшись, исповедует: «Господь и Бог мой». «Ибо в Нем (в Иисусе Христе) обитала вся полнота божества телесно, Который есть глава всякого начальства и власти» (Кол.2,9-10).

Феодор продолжает развивать свою философему о жизни Христа – человека и приписывает Ему преодоление страстей и даже похотей, борьбу с ними и постепенное приобретение достоинства Сына Божия. Тогда-то Феодору и начинают указывать, что этим он вдвигает Господа в ряд пророков, апостолов, святых. Феодор с этим не спорит, но говорит, что Христос – как бы самый высший образец.

Феодор пытается решить и второй вопрос: как существует божество и человечество в Нем? – его ответ – как брак высшего и низшего; далее он не конкретизирует, но дает некоторые определения (наименования). И, наконец, Слово – плоть бысть, Федор понимает только в переносном смысле, ибо нельзя высшего сделать низшим. В сущности, Федор работает в терминах метафизики Аристотеля: высшее – низшее; общее – конкретное и т.д.

Именно православная сотериология оказалась тем краеугольным камнем и заставила замолчать это лжесвидетельство.

И последнее: божество обитало во Христе несущественно (по Феодору), а лишь частично, ибо, «как не вместимое и во всю вселенную вместить в столь ограниченное?», хотя апостол пишет: «вся полнота божества телесно…» (Кол.2,9-10).

Сейчас такое утверждение опровергается просто православным богослужением, например, тропарь Благовещению — «Сын Божий Сын Девы бывает, и Гавриил благодать благовествует». И Один из припевов Рождества – «Днесь Дева небес ширше». Конечно, в Матерь Божию Слово вселяется существенно, чтобы в ней родиться вторично, соединившись с ее человечеством, но такое православное исповедование еще далеко от умозрения.

В сущности, аргумент — как вместить в малое пространство невместимое? – убогий. Малое пространство (топос – место – это термин Аристотеля) – Феодор не работает с понятием пространство, а только с термином – место. Поэтому привлекает и Ветхий Завет – «и буду ходить среди вас и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом.» (Лев.26:12). У Феодора получается, что разница только в полноте Божьего благоволения и в том, что Господь Иисус Христос образован в утробе Девы Марии силою Святого Духа.

Феодор Мопсуэтский не был осужден или, хотя бы, остановлен местными богословами у себя на Востоке. Он не был даже заподозрен в ереси – все смотрели, видимо, на это снисходительно. Причины кроется в самом умозрении Востока – обожение по-домашнему. Более того, Восток культивирует героизм подвижника – аскета и в этом-то героизме ему и принадлежит обожение.

В учении Феодора есть и наивная экзегетика, и толкование Евангелия. Например, почему Господь не творил чудеса до 30-ти лет? – И ответ: не имел силы на это, т.к. пребывал еще в состоянии взросления и личной греховности. Крещение от Иоанна объясняется тем, что оно Ему Самому было необходимо. (тогда еще не было тропаря Крещения – «Нас ради плотию крестившагося от Иоанна в водах Иорданских»). И, наконец, Господь помазуется Духом Святым – Феодор ссылается на (Ин.1,33): «На кого увидишь Духа сходящего…».

Несторий, избранный в 428 г. на кафедру Константинопольских патриархов, в своем богословии не самостоятелен, т.к. он просто воспринял то, чему был научен смолоду от Феодора Мопсуэтского. Единственно, что он привносит — это то, что (к этому склонялись и Диодор Тарский и Феодор Мопсуэтский) в момент смерти Христа божество от Него отходит. И даже слова: «…почто Меня оставил…» — они именно в этом смысле и толкуют, т.к. божество не могло испытывать смерти.

Кстати говоря, божество действительно не испытывает смерти, но смерть умерщвляется только потому, что коснулась Его божества. Вот что стоит за словами Пасхального тропаря – «Смертию смерть, поправ» — смерть входит в Его человечество, но, коснувшись не разлучного и не раздельного божества, сама уничтожается, теряет силу и умирает!

Основной богословский провал и «несториан» и монофизитов – в смешивании понятий личности и природы.

Патриарха Нестория остановили простые верующие, когда он в своих проповедях стал избегать имени Богородица, а пытался заменить на – Христородица и тут-то и возмутилось благочестивое чувство простых верующих.

Несторий, чтобы успокоить паству вводит новый термин – «лицо соединения», т.к. все же слишком опасно разделять на два лица и, поэтому, — этот термин.

Этим терминов, в отличии от Феодора Мопсуэтского, вопрос как бы сдвигается в сторону благочестия, т.к. оба естества – божество и человечество соединены не раздельно и в смерти тоже.

Несторий в конце концов был сослан и в ссылке дописывал свои труды, где развивает понятие единства домостроительного лица, т.е. единства действия и воли: лицо Бога – Слова едино по отношению к человечеству и, поэтому, человеческими средствами Оно не раздельно; к человечеству Он обращен единым лицом.

В последствии из монофизитов образовались компромиссные течения – моноэнергизма, т.е. единого действия и монофелитства – единой воли.

Несторий тоже повторяет мысль Феодора Мопсуэтского, что в начале Христос не творил чудес, ибо в Нем Самом еще были противоречия и борьба (чудеса творят и при противоречиях и борьбе, т.к. чудеса творятся силой Божией) и нет еще прав на наследие и господство, поэтому и не учит, хотя в Евангелии от Луки приведено, что Господь учил старцев в Храме в 8-мь лет. Только после искушения в пустыне, как испытание Самого Христа, Господь и получил в награду власть и начал проповедовать и возвещать о Царствие Божием.

Итак, Несторий исходит все-таки из двух личностей: Бога – Слова и сына Девы Марии и из этих двух образуется – «лицо соединения». Несторий много проповедовал, проповеди записывались, и сразу же возник серьезный конфликт, но этот протест шел из Александрии от святителя Кирилла Александрийского, который на кафедре был уже давно – с 414 года.

II-й Вселенский Собор провозгласил Александрийскую кафедру как вторую по чести, но исторически эта кафедра подчинялась Александрии и, опять же традиционно, в Александрии всегда пристально следили за тем, что творится в Константинополе. Поэтому Кирилл Александрийский разрабатывает 12-ть анафематизмов, т.е. 12-ть пунктов отрицательного исповедования веры, но разрабатывал он их с явно оговоренной целью, т.е. специально для Нестория, чтобы сам Несторий строго и бесповоротно осудил свои заблуждения.

В это время на престол Константинополя вступил новый император Феодосий Младший, но из-за нестроений в Церкви мнения, высказывания и внимание Феодосия были, в том числе, направлены и на Церковные дела. Император дает разрешение на открытие III-го Вселенского Собора в Ефесе, который и был открыт в 431 г. в день сошествия Святого Духа – в Пятидесятницу.

Кирилл Александрийский весьма деятельно готовился к Собору, на котором были следующие вопросы:

1. Если человеческая природа не воспринята Богом существенно (ведь Он как вошел в храмину, так и вышел из храмины, если Он к ней не привязан), то тогда – кто же взял на себя наши грехи и вознес их на Крест, если не Бог?

Таким образом, этот вопрос сразу же выводит на сотериологическое учение: о спасении. Кто же тогда взял на себя наши грехи, ибо плоть Девы Марии воистину – человеческая и, естественно, и ее душа, и дух.

2. Кто проливает кровь на Кресте? Если это человек, то это не есть искупление, ибо искупление не совершается человеческими силами. (Л. Толстой был еще хуже, т.к. он прямо называет животворящий Крест — виселицей).
3. И, наконец, апостольский вопрос: «разве Павел распялся за вас?». Никакой самый святой человек искупления совершить не может и не может быть – Спасителем.
4. И вопрос, относящийся не только ко спасению, но и к жизни во Христе. Если сущность изъята, то нам остается только великий пример и подражание Христу, а Христу подражать нельзя.

Надо сказать, что если мы – духовные наследники семи Вселенских Соборов — празднуем праздники, посвященные Соборам, то это не значит, что мы в крещении сразу же усваиваем всю православную догматику – это подвиг духа и он необходим каждому.

Пример, вопрос, который задавал святитель Филарет Московский выпускникам Московской духовной семинарии: «Чем вы мните спастись?». Один отвечал – смирением, а это уже есть подражание Христу – «Научитесь от Меня – яко, кроток есть и смирен сердцем». Тогда Филарет спрашивает: «А много его у тебя?», потому что без благодати Святого Духа смирение стяжать невозможно – оно будет не истинным.

Второй отвечает: «Вашими святыми молитвами» — тот аж возмущается – где это ты так научился лицемерить? И только Исидор Гефсиманский ответил: «Страданиями и Крестной смертью Иисуса Христа» — Филарет перекрестился и сказал: «вот так и отвечайте».

Итак, Кирилл Александрийский в эти полтора года прорабатывает все вопросы, которые предстояло задать всем отцам Собора и — главный: — ужели мы крестились в смерть обыкновенного человека? И в ответ – «Мы провозглашаем смерть Бога воплотившегося».

Как же развивались внешние события?

На III-м Вселенском Соборе были прямо зафиксированы вопросы:

1. Господь вочеловечшася – где тогда Его божество? Так как оно уже существует в Нем.
2. Существует ли божество в Нем наряду с человечеством и, если – да, то каким образом?
3. Как человечество выдерживает соседство божества? (из этого вопроса и возникла ересь монофизитов).

Несторий сам стал просить созыва Собора; видимо, в какой-то глубине души он не мог считать себя правым. Феодосий Младший изъявляет согласие и посылает на Собор своих представителей во главе с комитом Кандидианом.

Сторону Кирилла Александрийского принимает епископ Ефесский Мемнон, который, как хозяин места проведения Собора, председательствует на нем, а сопредседатель – Кирилл Александрийский. 200 епископов на Соборе, но сам Несторий находится в Ефесе, но на Собор не является.

Без Нестория Собор и принимает вероопределения, т.е. апофатические исповедование Кирилла Александрийского – 12-ть анафематизмов. Из 200 епископов – 197 подписали.

Заседание Собора было открыто в День Пятидесятницы, но только 11 июля прибыли Римские делегаты, т.е. до этого Собор как бы имел не полный состав. Да и представители Восточных Церквей тоже опоздали и отказались подписать готовое постановление и составили свой собор (соборик), на котором низложили Кирилла Александрийского и Мемнона Ефесского за 12-ть глав и за нарушение Церковного мира, а в ответ – Собор – низложил Нестория.

Император утвердил и то, и другое, т.к. надеялся, что наказанные обоюдно, обоюдно же и помирятся, арестовал всех троих и посадил в тюрьму.

Оба собора, оставшиеся без возглавителей, прислали в Константинополь своих представителей для встречи с императором. В сентябре 431 г. Собор прекратил заседания, и все отправились заседать в предместье Константинополя – в Халкидон.

В Халкидоне победили сторонники Кирилла Александрийского, вторично низложили Нестория, а Кирилл и Мемнон освобождены и восстановлены в своем достоинстве.

В октябре 431 г. Кирилл вернулся в Александрию, а Нестория отправили в первую льготную ссылку в Антиохию в один из монастырей, в котором он и начинал свое монашество. В 435 г. Несторий был уже отправлен в новую ссылку в Верхний Египет, где и написал свои апологии, затем – попал в плен к арабам, умер бесславно примерно в 450 г.

Максимиан Цареградский (память 21 апреля, умер в 439 г.), приемник Нестория, оставил о себе память, как «муж святой простоты».

Делегаты Собора не стали разъезжаться, а остались в Константинополе, в виде ученого совета при новом архиепископе.

Вывод: на Соборе произошел раскол в октябре 431 года.

Определения Собора легли в основу ороса III-го Вселенского Собора. Собор был закрыт, а орос был принят в 433 году и это и получило в истории – «формула соединения».

Надо сказать, что к миру стремились все, и Антиохийский диоцез тоже. Архиепископ Антиохийский Иоанн и стал во главе этого мира.

Кирилл прожил после Собора 13-ть лет – Собор закрылся, но Церковную истину продолжали дорабатывать.