Список лекций История Русской Православной Церкви.
- Служение митрополита Макария Московского. Макарьевские соборы 1547 и 1549 годов. Подготовка и проведение Стоглавого собора 1551 г.
- Учительный подвиг Стоглавого собора. Канонизация святых Русской Православной Церкви.
- Деятельность святителя Макария Московского по устроению церковной жизни в Московском государстве.
Все ли обратили внимание: Макарьевские соборы и Стоглавый собор происходят ровно 100 лет спустя после фактической автокефалии РПЦ. Притом эта автокефалия в ту пору еще не была признана восточными патриархатами. Но каноническое и литургическое общение прервано, а церковную жизнь устраивать надо. Середина XVI-го века — время подведения итогов. Историк Голубинский, например, сравнивал макарьевские и Стоглавый соборы (на последнем также председательствует митрополит Макарий (1542-1563), с собором 1274 года при митрополите Кирилле (времена монголо-татарского ига), когда надо было в условиях разрухи устраивать церковную жизнь.
Я бы сравнила эти 3 собора (их можно рассматривать как единый, потому что, несмотря на разные задачи, люди заседают всё те же) — с нашим поместным собором РПЦ в год 1000-летия Крещения Руси — 1988 год.
С одной стороны, соборы — итоговые. С другой — по крайней мере 100-главый собор затрагивает наболевшие темы и вновь обращается к ним. На позапрошлой лекции мы говорили об оживлении сектантского движения (стригольников и прочих). Не успел пройти 100-главый собор, как в 1553 году разбирается дело Матвея Башкина и Феодосия Косого. Ереси эти гораздо злее, чем у Феодора Курицына (там была еще и борьба партий). А тут ересь Башкина безусловная — идет явное уклонение в протестанство.
Мы помним собор 1503 года, где решался вопрос о монастырских вотчинах: спор между иосифлянами и нестяжателями[1]. Стоглавый собор не замалчивает этих всех проблем, нестроений. Собор получил на звание “стоглавый”, поскольку деяния собора разделены на 100 глав — в основном по тематике.
Обратимся с самого начала к общественной ситуации и церковно-общественной, на которую пришлись эти три собора. 1534 год — смерть Василия III. Малолетство Ивана Грозного, регенство Елены Глинской, семибоярщина — борьба партий. Возглавитель одной из них — Иван Федорович Оболенский по прозвищу Овчина, возглавитель другой партии — клан князей Шуйских.
Как всегда во времена борьбы партий, идет катавасия, что переходит и на весь московский народ, вплоть до кулачных боев. Поэтому избрание московского митрополита на кафедру вносило не только в церковную, но и в государственную жизнь страны все-таки принцип начального человека: так же, как и в Смутное время при святителе Гермогене. При этой потасовке на верхах хоть один должен быть в стране бесспорный человек: этим бесспорным человеком как раз становится митрополит Макарий Московский, причисленный к лику святых в 1988 году на Поместном Соборе.
Макарий Московский занял Московскую кафедру в 1542 году. Ивану Грозному в это время было 12 лет. Елены Глинской уже нет в живых. Боярская верхушка продолжает драться между собой. И в этих условиях всяческого брожения начинается медленная, кропотливая работа святителя Макария Московского.
Первый царь, венчанный на царство, и первый миропомазаный — был Иван Грозный. Никакой святости это человеку не сообщает. Но вторично совершаемое миропомазание, безусловно, дает человеку некоторую благодатную помощь, благодатное укрепление сил для государственного служения; но если человек, конечно, лично стремится по своим нравственным и духовным задачам встать в уровень возложенных на него обязанностей.
Митрополит Макарий начинает всячески поддерживать, руководить Иваном Грозным примерно так, как опекал Димитрия Донского святитель Алексий Московский. Но с несколько другими результатами. Венчание на царство имело прежде всего значение государственно-политическое, чтобы показать всему народу, что борьба партий закончилась, слава Богу, малой кровью, что у нас теперь есть царь и можно к нему обращаться. Поэтому царь участвует во всех трех соборах: 1547 года, 1549 года и 1551 года — Стоглавом соборе.
Первый собор 1547 года открывается в праздник Сретения и ставит перед собой главную задачу: рассмотрение подвига, служения и святости святых Русской Церкви. До этого в Русской Церкви канонизация совпадала, как правило, с обретением мощей и чаще всего это была инициатива местного архиерея. Большинство русских святых были местночтимые (кроме страстотерпцев Бориса и Глеба; Антония и Феодосия Печерских — основателей русского монашества; Сергия Радонежского — возобновителя монашества; святителя Петра Московского, первого святителя Москвы). Даже Владимир Святой не был прославлен во святых в течение 200 лет (первое упоминание встречаем в Ипатьевской летописи под 1254 годом). Александр Невский был прославлен только при митрополите Макарии.
Впервые Русская Православная Церковь осмысляет себя, свою прошедшую историю, свои достижения. Но главное — стремление прославить для всеобщего почитания местных молитвенников, чтобы русский народ не чувствовал себя одиноким — знал, что небеса полны его небесными покровителями.
Первый сонм прославленных святых 1547 года: тринадцать человек, притом впервые разделяются на всероссийски чтимых и местночтимых. В это время еще невозможно сообщить наши соборные акты предстоятелям восточных патриархатов, поскольку автокефалия фактически существует, но официально не принята. Русскую Православную Церковь “терпят”. Это тоже одна из причин, почему понадобился соборный акт.
Но каких именно угодников прославили в это время, мы перечислим: святитель Иона Московский, митрополит всея Руси (именно тот, при котором была провозглашена автокефалия 100 лет назад); святитель Иоанн Новгородский чудотворец (XII-й век, скончался в 1186 году, почти 400 лет спустя совершается прославление);[2] преподобный Макарий Калязинский и преподобный Пафнутий Боровский — он был местночтимый у себя в Пафнутьевом монастыре — (оба скончались во второй половине XV-го века, 70 лет назад); Александр Невский; Никон Радонежский (ученик преподобного Сергия); Павел Комельский-Обнорский, Михаил Клопский, Савва Сторожевский, Зосима и Савватий Соловецкие, Дионисий Глушицкий и Александр Свирский — всё преподобные.
Восемь человек было прославлено для местного почитания с определением, в каком городе, в какой епархии их праздновать: Максим Московский, Христа ради юродивый, новый Чудотворец; Муромские — благоверный князь Константин и чада Михаил и Феодор (праздновать в Муроме); Петр и Феврония (праздновать в Муроме); святитель Арсений Тверской; Прокопий и Иоанн Устюжские — Христа ради юродивые (праздновать в Великом Устюге Вологодской епархии).
Русская Церковь с ее непризнанной самостоятельностью как бы ищет небесного подтверждения своему бытию. Впоследствии такая практика стала всеобщей: то есть поместная Церковь прославляет своих подвижников, и потом уже сообщает о своих церковных деяниях предстоятелям других поместных церквей и иногда почитание в другой Церкви вспыхивают ярче (как в наши дни — преподобный Силуан Афонский).
Что считается основанием для прославления: нерушимая вера, высокая христианская благочестивая жизнь, подтвержденная историческим преданием, и не вопреки другим свидетельствам. Но главным основанием служили благодатные явления: многолетние подробные записи о помощи Божией по ходатайствам того или иного молитвенника или небесного покровителя[3]. Местное почитание — когда икона уже написана, акафист написан[4].
Собор не был завершен. Присутствовавшие на нем архиереи отправлены по местам изучать далее фактическую благочестивую жизнь народа: выявлять, кто именно из угодников Божиих прославлен у Господа, где тому свидетельства и почитаем ли народом. То есть фактически стало ясно, что вслед за первым собором надо ждать и второго.
Он состоялся два года спустя, был открыт в неделю Торжества Православия 1549 года. Опять-таки 14 человек были прославлены для Всероссийского почитания: 3 святителя: Новгородский Нифонт (середина XII-го века, постриженник Киевской лавры); Иаков Ростовский; и Стефан Пермский, миссионер, просветитель зырян. 2 благоверных князя: Всеволод-Гавриил Псковский и Михаил Тверской, замученный в Орде (уже все конфликты Москвы с Тверью отошли в прошлое, а к небесным святым обращаются во всяком ареале); затем преподобные Северной Фиваиды: Авраамий Смоленский (начало XIII-го века); Евфимий Суздальский; Григорий Пельшемский, Савва Вишерский, Евфросин Псковский, Ефрем Перекомский.
Женщины прославлены были в эти годы только для местного почитания: Петр и Феврония Муромские.
В 1549 году были прославлены три Виленских (Литва) мученика: Антоний, Иоанн и Евстафий — середина XIV-го века; (рознь Москвы с Литвой давным-давно прошла, Литва принадлежала киевской митрополии).
Оставалась масса других вопросов, которые настоятельно требовали своего разрешения: никакими репрессивными мерами (например, против жидовствующих) инакомыслие и ереси преодолены не были. Нужны были другие средства. Таким явилось поднятие духовного просвещения. Именно на это обращается главное пастырское внимание святителя Макария.
Книгопечатание. Иван Федоров — его сотрудник, сначала иподиакон, потом диакон. Работа по исправлению церковных книг велась еще преподобным Максимом Греком, и он только за это пострадал. Сама работа по выверению церковных книг была поставлена под сомнение. Стоглавый собор ее утверждает. Максим Грек еще жив — живет в Троице-Сергиевой Лавре; 100-главый собор оправдывает его и утверждает право и благочестие его трудов.
Писание икон: 100-главый собор утверждает то, что мы сейчас называем иконописным каноном.
Акты по прославлению святых приводят к созданию великих Четий-Миней — уже не только русских, а всего свода житий святых. Эта колоссальная работа была проделана святителем Макарием и целой когортой его учеников и сотрудников. Это стало называться Макарьевскими Минеями. Известные Минеи Димитрия Ростовского — это упрощенные, с несколько выхолощенным содержанием, но на основе тех же Макарьевских.
Стоглавым собором утверждается написание “Степенной книги”[5] — то есть летописи явлений силы и славы Божией в истории всего русского народа. Это как бы приложение к житиям святых — то, что выявляет сокровенную жизнь народа, как бы его духовную историю.
Поэтому условно мы можем разделить задачи Стоглавого собора на три категории. Первая категория, бесспорно, — просветительский и учительный подвиг собора. Собор завершился, а работа продолжалась: жития святых продолжали собираться и рассматриваться. Работа по канонизации продолжалась во всю жизнь митрополита Макария (скончался в 1563 году). По всем городам Руси были посланы наказы, чтобы все эти труды стали делом всей страны, а не только одной Москвы.
Далее: внутреннее устроение церковной жизни в московском государстве. Проведем аналогию с собором 1988 года. Впервые с такой силой и резкостью зазвучали слова о всяческих недостатках и безобразиях, которые совершаются у всех на глазах. До этого мы помним: Вассиан Патрикеев, кое-кто из жидовствующих обличали церковную жизнь “с позиции оппозиции”. А здесь наоборот: с высоты митрополичьей кафедры во всеуслышание были заявлены всяческие отрицательные стороны и церковной и гражданской жизни страны. Весь народ есть тело Церкви и то, что происходит, касается всех.
Для преодоления всяческих, притом глубоких и застарелых, язв недостаточно указать на них. Тем более их нельзя избыть какими-то административными мерами. Собор это понимает. И те исправления, которые вносятся, носят паллиативный[6] характер.
Деяния Собора второй группы:
- Подсудность духовенства только духовной власти. (Духовенство выделяется в сословие, для которого существует определенные обязанности и права.)
- Соборным решением полагается разделять епархию на более мелкие церковно-административные единицы и для наблюдения за благоповедением духовенства назначаются “поповские старосты”, типа наших благочинных, не выборные, а назначенные и подотчетные во всем епархиальному архиерею[7].
- Вопрос о монастырских и архиерейских вотчинах[8]. Решено было не отбирать вотчины. Управление монастырскими и архиерейскими вотчинами сохранялось за монастырским начальством. Но были ограничены государственные субсидии на монастыри и на архиерейские кафедры. Уже более положенного выпрашивать было запрещено. Поскольку монастырям и архиерейским домам вменялось уже в обязанность заводить школы, то это имело определенную статью расхода.
Решения соборные третьей группы: некоторые установления относительно личного благочестия русского православного христианина. Они, конечно, внешние, но это лучше, чем ничего:
- запрещение брадобрития: человек — образ Божий[9].
- крестное знамение о двух перстах. Два перста — в честь двойной природы Господа Иисуса Христа. А три перста (большой палец, мизинец и безымянный) — в честь Святой Троицы. То есть двоеперстие имеет то же богословское содержание, что и троеперстие. Как раз Стоглавый собор, вводивший единообразие во все церковные установления страны, утвердил также и двоеперстие[10]. Таким образом, до введения троеперстия Русь спасалась двоеперстием.
- “Аллилуйя” — “слава Тебе, Боже” — перевод с ангельского языка. Поэтому “аллилуйя, аллилуйя” — дважды произносится на ангельском языке, а третий — переводной: “слава Тебе, Боже” — итого 3 раза[11].
- Духовенству вменяется в обязанность следить за благочестием мирян: не допускать неблагопристойных плясок и песен.
Завершая разговор о 100-главом соборе, подчеркнем: весь пафос 1547-1551 годов — пафос собирания: приток в Москву отовсюду местного предания; создание Великих Четий-Миней; попытка введения благообразия, благочестия в церковную жизнь Поместной Церкви. Святителю Макарию Московскому в молитве было открыто свыше, что это собирание непродолжительно; что грядет страшное раздирание русской земли (будущая опричнина). Что люди, которые будут ее разрабатывать и внедрять, — все уже здесь, живут рядом. Последняя молитва Макария Московского: “Если уже Ты положил, Господи, в судьбах Своих, то хотя бы даждь худому рабу Твоему, чтобы это было не при моей жизни”. Что и совершилось. Несмотря на, казалось бы, продолжающееся благочестие Ивана, его отношения с Макарием Московским становятся все холоднее и формальнее.
В сентябре 1563 года Макарий просит отпустить его с кафедры на покой в Пафнутьев-Боровский монастырь. В ноябре того же года он повторяет эту просьбу. Наконец, 31 декабря, в отдание Рождества Христова, Господь его разрешает и берет к Себе[12].
То, что мы будем изучать на следующей лекции: раздирание Русской земли — разумеется, имело глубокие духовные причины. Эта всяческая деятельность по собиранию, сколь возможно, удерживала русскую землю от раздирания, но не смогла. Но то, что вся эта работа была проделана, трудно переоценить. Опричнина (узаконенная гражданская война против собственного народа) прошла, а благочестие осталось. И Феодор Иванович опять-таки выступает как бережливый хранитель всяческого церковного предания. Придет Смута, но она закончится, и опять эти труды святителя Макария и его сотрудников во Христе выйдут наружу. Во все спокойные эпохи этот доброкачественный церковный материал будет служить для воспитания благочестия русского народа.
[1] Кстати, митрополит Макарий даже и родственник Иосифа Волоцкого и начинал свой монашеский подвиг, как и преподобный Иосиф, в Пафнутьевом Боровском монастыре.
[2] Кто помнит икону Знамения Божией Матери в Новгороде — чудесное отражение коалиционных войск Андрея Боголюбского, когда святитель Иоанн благословил вынести икону прямо на стену и в войсках началась паника.
[3] Что касается нетления мощей, то признак их нетления в то время еще не считался определяющим. Это пришло уже позднее.
[4] Не надо забывать, что иногда местное почитание связано с ажиотажем. Вопрос с Серафимом Вырицким: тут надо разбирать. Он был человек бесспорный, но в книжицах, которые стали о нем выходить — все перемешано, есть о нем весьма спорные сведения (прославлен во святых на Соборе 2000 года – дополнено в 2001 году).
[5] От слова степень – мера; Степенная книга – книга событий, происходящих по мере течения времени.
[6] Термин из медицины: например, дать жаропонижающее средство.
[7] Жалоб на недостойное поведение в то время было много. Архиерею за всем не уследить, а наблюдать надо, поэтому и были назначены “поповские старосты”.
[8] Обычно работники и крестьяне в архиерейских вотчинах жили лучше, чем у простых бояр.
[9] “Константин Великий был без бороды” — это тоже утверждение местной традиции; на Руси повелось — иначе.
[10] И в предшествующие времена по этому вопросу шли споры: Максим Грек разбирал оба варианта; троеперстие и двуперстие. Единообразия не было. И у греков тоже все менялось. Это каноническая норма. Не только Собор 1971 года, но и Собор 1988 года дважды обращался к старообрядцам с мольбой восстановить каноническое общение с Русской Православной Церковью при полном соблюдении всех их установлений. В 1988 году был канонизирован святитель Макарий Московский, председательствовавший на Стоглавом соборе, старообрядцами это было отмечено.
[11] О расколе XVII века будем еще говорить много, тогда же и упомянем о поместном соборе 1971 года. Там не «сняли взаимную анафему» (как иногда понимают). Все гораздо глубже. Собор 1971 года признал осуждение старых обрядов глубоко ошибочным, покаянно взял его назад (а по представительству этот собор равночестен Большому Московскому Собору 1667 года) и объявил старые обряды равночестными и равноспасительными по сравнению с новыми. После этого раскол должен бы быть преодолен. Но этого еще не случилось. Мы будем рассматривать, как преодолеваются расколы. Двоеперстие и троеперстие сейчас равноправны канонически.
[12] Святитель Московский как занимает кафедру с согласия гражданской власти, так и уходить должен не как Никон, хлопнув дверью, а при полюбовном согласии. Когда собор 1667 года разбирал поведение Никона, который был низложен и сведен, это его дело было хорошо рассмотрено: святитель не имеет права уходить в знак протеста.